– Олесе кажется, что она спит.

      – Ну откуда ты знаешь?

      – Видно.

      – Я думаю, она просто притворяется, человек не может столько спать.

      – Мо-ожет! Когда Олесе сделают укол, она тоже долго спит.

      – Ей не делали никаких уколов.

      Тайна уже давно слушала этот диалог, но в смысл начала вникать только сейчас. Рядом спорили две девочки. Второй, скептический голос принадлежал ребенку постарше. Пространство заполняли неясные звуки – плач, приглушенные крики, истеричный смех.

      – Мила, а можно ее толкнуть?

      – Зачем?

      – Ну… можно?

      Тайна разлепила глаза и огляделась. Она лежала на металлической койке, застеленной серыми простынями; слева к ее ложу была придвинута точно такая же больничная кровать. На ней, подобрав под себя ноги, сидела девушка лет восемнадцати в полосатой пижаме и прижимала к груди тряпичную куклу.

      – Ну вот, я же говорила, что она притворяется! – улыбнулась девушка. И сама себе ответила, изменив голос: – Да-а, точно… Ты притворялась?

      Здесь не было никаких детей, только девушка с куклой. Голос, которым она озвучивала игрушку, казался более взрослым и рассудительным, чем ее собственный.

      – Я… где это я? – Тайна приподнялась на локтях.

      Она очнулась в большом гулком помещении с высоким потолком, грязно-белыми стенами и зарешеченными окнами. На полу лежал старый, идущий пузырями линолеум. Все пространство вокруг было занято железными кроватями, сдвинутыми по две, – очевидно, для экономии места. На первый взгляд их здесь стояло не меньше пятидесяти. Шум, который слышала Тайна, производили женщины разного возраста в одинаковых больничных пижамах. Пахло туалетом, сырой штукатуркой и лекарствами.

      – Ты в городской психиатрической больнице! – донесся бодрый голос со смежной кровати.

      Тайна посмотрела на свою соседку и поняла, что последнюю фразу та произнесла от лица куклы.

      – Меня зовут Мила. А это, – девушка согнула мягкую кукольную руку, указав на саму себя, – Олеся, моя младшая сестра.

      – Понятно, – кивнула Тайна, с интересом разглядывая сестер.

      Младшая, Олеся, была красивой, с темными вьющимися волосами, правильными чертами лица и большими доверчивыми глазами. Несмотря на худобу девушки, ее полная грудь ощутимо натягивала больничную пижаму. При этом Олеся казалась ребенком, запертым во взрослом теле. Определить возраст Милы не представлялось возможным, хотя выглядела она довольно потрепанной. Рыжие волосы из распущенного шнура торчали в разные стороны, как ворс у старой малярной кисти, платье из разноцветных лоскутов было сшито кое-как. Взгляд Милы показался Тайне странным, как будто неживым, но, с другой стороны, ни у кого из ее прежних знакомых не было таких глаз, намеченных крест-накрест суровой ниткой.

      – А ты кто такая? – спросила Олеся, хлопая пушистыми ресницами. – Как тебя зовут?

      – Тайна.

      – Странное имя! Лучше бы тебя звали Катя или Наташа. Ну, или Вика. Но только не Олеся, потому что одна Олеся здесь уже есть!

      – А это, значит, больница? – уточнила Тайна, пропуская мимо ушей размышления Олеси по поводу имен. – И кого здесь лечат?

      – Здесь лечат дураков! – радостно сообщила девушка. – Это дурка!

      – Я же объясняла тебе, что это плохое слово! – разозлилась Мила. – Не смей так говорить!

      – Хорошее слово, – надулась Олеся. – Дурка, дурка, дурка!

      – Иногда с ней невозможно! – вздохнула Мила.

      – Не знаешь, как я здесь оказалась? – спросила Тайна у куклы.

      – Как и все, наверное, – удивилась Мила. – А ты что, не помнишь?

      – Нет. Мы с Кристиной дрались. А потом, кажется, убили друг друга.

      – Должно быть, все-таки не убили, – заметила Мила, смерив Тайну глазами-крестиками. – Во всяком случае она тебя точно не убила.

      Дверь в палату распахнулась, и на пороге возник крепко сложенный человек. Его лоб и правую бровь пересекал длинный шрам, а на пальцах были татуировки, изображавшие перстни. Тяжелый взгляд скользнул по притихшим пациенткам и остановился на Тайне.

      – Пришла в себя? Хорошо! Я позову доктора…

      Сказав это, мужчина ушел, и гул, наполнявший палату, возобновился.

      – Кто это был? – спросила Тайна.

      – Виктор, – безрадостным голосом сообщила Олеся, – санитар.

      – Он-то еще ничего, – добавила Мила. – Хоть и бывший бандит. Есть вообще такие…

      – Какие?

      – Злые, – буркнула