Конец зиме, пропели петухи,

      Весна-Красна спускается на землю.

      Полночный час настал, сторожку [6]

                                                             Леший

      Отсторожил, – ныряй в дупло и спи!

      В урочный час обычной чередою

      Являюсь я на землю берендеев,

      Нерадостно и холодно встречает

      Весну свою угрюмая страна.

      Печальный вид: под снежной пеленою,

      Лишенные живых веселых красок,

      Лишенные плодотворящей силы,

      Лежат поля остылые. В оковах

      Игривые ручьи, в тиши полночи

      Не слышно их стеклянного журчанья.

      Леса стоят безмолвны, под снегами

      Опущены густые лапы елей,

      Как старые нахмуренные брови.

      В малинниках, под соснами, стеснились

      Холодные потемки, ледяными

      Сосульками янтарная смола

      Висит с прямых стволов. А в ясном небе,

      Как жар, горит луна, и звезды блещут

      Усиленным сиянием. Земля,

      Покрытая пуховою порошей[7],

      В ответ на их привет холодный кажет

      Такой же блеск, такие же алмазы

      С вершин дерев и гор, с полей пологих,

      Из выбоин дороги прилощенной[8].

      И в воздухе повисли те же искры,

      Колеблются, не падая, мерцают.

      И всё лишь свет, и всё лишь блеск

                                                        холодный.

      И нет тепла. Не так меня встречают

      Счастливые долины юга; там

      Ковры лугов, акаций ароматы,

      И теплый пар возделанных садов,

      И млечное, ленивое сиянье

      От матовой луны на минаретах,

      На тополях и кипарисах черных.

      Но я люблю полунощные страны,

      Мне любо их могучую природу

      Будить от сна и звать из недр земных

      Родящую таинственную силу,

      Несущую беспечным берендеям

      Обилье жит[9] неприхотливых. Любо

      Обогревать для радостей любви,

      Для частых игр и празднеств убирать

      Укромные кустарники и рощи

      Шелко́выми коврами трав цветных.

      Товарищи: сороки-белобоки,

      Веселые болтушки-щекотуньи,

      Угрюмые грачи, и жаворо́нки,

      Певцы полей, глашатаи весны,

      И ты, журавль, с своей подругой цаплей,

      Красавицы лебедушки, и гуси

      Крикливые, и утки-хлопотуньи,

      И мелкие пичужки, – вы озябли?

      Хоть стыдно мне, а надо признаваться

      Пред птицами. Сама я виновата,

      Что холодно и мне, Весне, и вам.

      Шестнадцать лет тому, как я для шутки

      И теша свой непостоянный нрав,

      Изменчивый и прихотливый, стала

      Заигрывать с Морозом, старым дедом,

      Проказником седым; и с той поры

      В неволе я у старого. Мужчина

      Всегда таков: немножко воли дай,

      А он и всю возьмет; уж так ведется

      От древности. Оставить бы седого,

      Да вот беда, у нас со старым дочка —

      Снегурочка. В глухих лесных трущобах,

      В нетающих лядинах [10] возращает [11]

      Старик свое дитя. Любя Снегурку,

      Жалеючи ее в несчастной