Со вчерашнего обеда их не кормили, поэтому очень хотелось есть, но вместо этого с утра объявился поп, представившийся отцом Александром. Принёс бумажные иконки Спасителя и Богородицы и приколол их к стенке сказав:

      – Господа военные, завтра воскресный день, не желаете исповедаться и причаститься?

      – Господа? Это что же у вас отец Александр за обращение такое? Господ мы ещё в революцию свергли. – Сказал капитан лет тридцати, перематывающий бинтовую повязку на своей ноге.

      – Да я смотрю вы ранены, может вам в санчасть требуется? Скажите, я похлопочу. – Удивил своим участием поп.

      – Аха. А лучше сразу на курорт. – Зло рассмеялся старший лейтенант, службы связи.

      – Отец Александр смущённо улыбнулся, как будто это он что-то не то сказал, потом спросил:

      – Тогда может вам какие лекарства нужны?

      – Да не волнуйтесь вы святой отец, у меня уже заживает. Ерунда, осколком царапнуло. – Поглощённый перевязыванием ноги ответил капитан.

      – Какой же я вам святой отец? Святые отцы это у католиков. А я просто, грешный раб Божий отец Александр.

      Ну ты папаша даёшь! То у тебя господа, то раб. Нельзя ли нормально изъясняться. – Сказал здоровенный парень, сержант сверхсрочник, играющий в нарды со своим товарищем, высоким и жилистым, тоже сверхсрочником, который закончил мысль своего друга по несчастью:

      – Мы теперь граждане, утратившие уважение товарищей.

      – Действительно отец Александр, как к вам тогда обращаться?

      – А так и обращайтесь, отец Александр. Можно батюшка. И в гражданине не чего предосудительного я не вижу. Вот вы господин капитан, если не секрет, за что сюда попали?

      Играющие в нарды притихли, внимая. Капитан не торопясь затянул повязку на ноге и как бы обдумывая, или вспоминая, начал медленно рассказывать:

      – Ну, охраняли мы железнодорожный мост и штаб дивизии, отдельным стрелково-пехотным батальоном. Это когда из Грозного прорвался отряд чечен, и засел на перевале. Я туда выдвинулся со своей ротой, да и нарвался на засаду. Сразу треть роты полегло раненными, были и убитые. Ни тебе прикрытия, ни тебе поддержки с воздуха и артиллерией. А тут ещё, приезжает из штаба бывший зам командира полка по полит части, воспитатель грёбанный и давай гнать вперёд на мины. А у меня в роте одни пацаны желторотые срочники. Не выполнишь приказ трибунал. – Капитан сделал паузу и поп спросил:

      – И ты не выполнил?

      – Выполнил.

      – Так за что же тебя здесь держат?

      – Пацанов я своих желторотых пожалел. Какую они службу видели, кроме работы по хозяйству, да муштры на плацу. Ну и так меня злоба взяла, что они там в штабах ни хрена не чешутся, только пацанов на убой посылают! Взял я с собой эту сытую рожу, под дулом пистолета, штурм высоты. Ну а он сука, во время боя притворился мёртвым, а затем сбежал с поля битвы.

      – Много бойцов-то полегло?

      – Считай что половина. А если бы не ночью брали, так и говорить не хочу.

      – Ну так вот и скажи мне господин капитан, как ты должен был обращаться к этому штабисту? – Задал странный вопрос отец Александр.

      – Товарищ подполковник. – Брезгливо скривив губы ответил капитан.

      – Ну и разве он был тебе товарищ?

      – Да суки они продажные батюшка! – Вскричал связист в волнении. У меня семья, жена с ребёнком не работает, хотел деньги им отправить, который месяц уже не платят, а эта гнида у меня мзду давай вымогать.

      – И дал мзды?

      – А вы думаете за что я теперь здесь парюсь. Так дал мзды этой шкуре тыловой! – Старший лейтенант выругавшись, стал ходить взад вперёд между книжных стеллажей.

      – Вот падла! Слышишь Геша, чую наши фронтовые мы не скоро получим. – Сказал сержант, обращаясь к своему товарищу по игре в нарды.

      – А вы служивые сами, за какие грехи страдаете? – Обратился отец Александр к поглощённым игрой сверхсрочникам.

      – Мы-то? Мы за убийство.