Мы вынуждены сообщить вам, что завтра нас и нашу семью убьют. Истории из Руанды. Филипп Гуревич
Читать онлайн книгу.
инскому и Тобиасу Вулфу. Полагаю, нет пределов тому, что мы можем от него ожидать».
«Замечательная… пламенная и авторитетная работа. Гуревич сочетает бесстрастный и обоснованный отчет о руандийской катастрофе с размышлениями о ее духовной значимости».
«Важная веха в зарубежном репортаже, хроника зла, которой найдется мало равных со времен «Сердца тьмы» Джозефа Конрада… Захватывающее повествование [Гуревича] следовало бы ввести в программу обязательного чтения».
«Ошеломительно… После прочтения этой незабываемой книги уже невозможно по-старому относиться к человеческим обществам, людям и себе».
«Книга Гуревича входит в число лучших образцов журналистики нравственного свидетельства».
«Захватывающе!»
«Потрясающий анализ происхождения геноцида, бесчеловечных ужасов, которые могут стать результатом политической манипуляции и извращенной мифологии. Книга Гуревича – это мощное обвинительное заключение равнодушию, упорствованию в заблуждениях и трусости так называемых великих держав и возглавляемых ими международных организаций при столкновении с геноцидом в маленькой далекой стране».
«Шокирующий и важный… ясный и уравновешенный… тон этой книги тщательно выверен и человечен».
«Поразительно… [Гуревич] мастерски вкладывает рассказ о чудовищности массовых убийств в уста живых людей и населяет его правдивыми жизненными историями».
«Суровое, но прекрасное нравственное суждение».
«Вдумчивая, прекрасно написанная и значительная… та самая книга, которую хочется не просто дать почитать друзьям, но и настоять на ее прочтении, потому что содержащиеся в ней сведения безмерно важны».
«Необычайно… насыщенное произведение… Гуревич – нравственно чуткий автор, и лучше всего у него получается выслушивать обычных руандийцев, особенно переживших геноцид, и стараться осмыслить их истории. Эти голоса пронизывают книгу и настойчиво преследуют читателя после ее прочтения».
«Литературная журналистика в своем лучшем проявлении».
«Изумительная хроника… Автор книги берется за невообразимое и делает его ужасающе, неотвратимо реальным. По одной только этой причине книгу следовало бы прочесть самой широкой аудитории».
Децимация означает убийство каждого десятого жителя – и за весну и начало лета 1994 г. программа массовых убийств сократила население Республики Руанда на одну десятую. Хотя это истребление было «низкотехнологичным» – в основном убивали с помощью мачете, – проведено оно было с головокружительной быстротой: из прежнего числа жителей, составлявшего около 7,5 миллиона, по крайней мере 800 тысяч человек были убиты за каких-то сто дней. Сами руандийцы нередко говорят о миллионе смертей – и, возможно, их сведения точнее. Это было наиболее эффективное массовое истребление со времен бомбардировок Хиросимы и Нагасаки.
Введение
В небольшом южном горном городе Гиконгоро вечером отключили электричество; бар «Гест Хаус» был освещен полудюжиной свечей, и в глазах трех солдат, пригласивших меня выпить пива, метались блики оттенка красного апельсина. Единственный бокал передавался по кругу, и мне предстояло отпить из него последним – ритуал, показывающий, что травить гостя не собираются. Солдаты были слишком пьяны для беседы, но затесавшийся в их компанию штатский, мужчина в блестящем черном тренировочном костюме, похоже, был полон решимости продемонстрировать свою трезвость. Он сидел с напряженно выпрямленной спиной, сложив руки на груди, и глаза его застыли в жестком прищуре, высокомерном и оценивающем. Он спросил, как меня зовут, на жестком, невыразительном «роботизированном» английском, точно и резко выговаривая каждый слог.
Я ответил:
– Филипп.
– Ага! – Он сжал мою ладонь. – Как у Чарльза Диккенса.
– Там был Пип, – поправил я.
– «Большие надежды», – старательно выговорил он. Выпустил мою руку. Поджал губы и уставился на меня серьезным, без тени юмора взглядом. – Я – пигмей из джунглей. Но я учился английскому у англиканского епископа.
Свое имя он так и не назвал. Солдат, сидевший рядом со мной, который все клонился вперед, опираясь на магазин своего автомата, перевернутого «кверху брюхом», вдруг задремал и сложился пополам, потом вздрогнул, проснулся, улыбнулся и глотнул еще пива.