Глава 1

      «Аполлония» вошла в Портсмутскую гавань под конец короткого ноябрьского дня. Лучи заходящего солнца окрашивали ее паруса в розовые тона. Одна фигура среди снующей на палубе команды стояла неподвижно – это был джентльмен, кутавшийся в теплый плащ. Шляпы на нем не было, и его густые белокурые волосы ерошил ветер. Он смотрел на воду, щурясь от солнечных бликов на ее поверхности.

      К нему подошел капитан.

      – Прошу прощения, сэр, мы скоро швартуемся.

      – Что? – Пассажир развернулся, но как будто не сразу понял, что от него хотят. – Ах да. Мне, наверное, лучше спуститься и не мешать вам…

      Успокоенный его дружелюбным тоном, капитан позволил себе улыбнуться.

      – Благодарю вас, сэр. Не беспокойтесь, как только пристанем, сразу же высадим вас на берег.

      Улыбнувшись в ответ и кивнув, Рэндольф спустился в темную душную каюту, которая последние полгода заменяла ему дом. Еще несколько минут он согласен потерпеть! Он бросился на койку и закинул руки за голову, слушая крики и глухие стуки с палубы над головой и не в первый раз гадая, правильно ли поступил, решив вернуться в Англию.

      За шесть лет в Австралии он неплохо преуспел. С удовольствием управлял собственной фермой в Эйрдсе, на земле, подаренной ему после помилования. Однако, когда пришло письмо Чизлетта, ему довольно быстро удалось убедить себя в том, что его долг – вернуться на родину.

      И теперь он гадал, что его ждет. Когда он покидал Англию, страна приходила в себя после долгой и мучительной войны с Наполеоном. Будучи далеко от родины, Рэндольф почти не интересовался положением дел в Англии, потому что не рассчитывал вернуться.

      Из раздумий его вывел негромкий стук в дверь.

      – Простите, милорд, вижу, ваш багаж еще не уложен. Если позволите…

      – Да-да, Джозеф! Входите!

      Рэндольф спустил ноги на пол и стал смотреть, как камердинер собирает его немногочисленные пожитки. Складной крюк для снятия сапог он завернул в материю и положил сверху в переполненный чемодан; за ним последовали головная щетка и расческа. Затем Джозеф взял перочинный нож, но Рэндольф протянул руку:

      – Джозеф, я сам его понесу. Спасибо! – Он сунул нож в карман короткого пальто. – Вы жалеете, что мы возвращаемся в Англию?

      – Мне все равно, милорд. Если захотите вернуться в Эйрдс, я с радостью проживу там до конца моих дней.

      – Мы, возможно, вернемся, если нынешнее предприятие окончится плохо, – заметил Рэндольф.

      – Как скажете, милорд.

      – Джозеф, дьявол вас побери! Неужели вы всегда должны быть таким чертовски хладнокровным?

      Седовласый камердинер подарил ему одну из своих редких улыбок.

      – Конечно, сэр, будь я другим, не прожил бы так долго!

      – Верно! – рассмеялся Рэндольф. Он встал и положил руку на плечо пожилому камердинеру. – Джозеф, много лет я был для вас настоящим испытанием. Я ваш должник. Я, наверное, не остался бы в живых, если бы не вы. Жаль, что вы не позволяете мне…

      – Милорд, если вы снова намерены предложить мне пожизненную пенсию, позвольте сразу вам сказать, что она мне ни к чему. Чем я буду заниматься, если не смогу заботиться о вас?

      – Да, Джозеф, вы это уже говорили, но теперь мы вернулись на родину, и, возможно, вы отнесетесь к моему предложению более благосклонно. Может быть, захотите осесть, найти себе жену. Помню, когда-то вы были большими друзьями с горничной моей сестры.

      Что-то промелькнуло в глазах Миллера, но что – тревога, теплые воспоминания или смущение – Рэндольф не понял.

      – Давайте сначала вы осядете, милорд, а потом посмотрим, – только и сказал камердинер.

      Они услышали, что пассажиров приглашают сойти на берег. Джозеф застегнул чемодан и выпрямился.

      – Итак, милорд, пойдемте?