Караван. Александр Алейников
Читать онлайн книгу.
его речь от пожаров, потопов и времени. После чего посмотрел на командира. Руднев добродушно что-то восклицал низким голосом, но глаза его оставались холодными и пустыми, как у старого урки. Якимову на мгновенье показалось, что командир заранее предвидел подобное развитие событий сегодняшней ночи. Могло сложиться ощущение, что для него сейчас великая услада – нестись вот так пулей с небес на землю без всякой надежды, только чтобы душой отскочить обратно в облака и разрыдаться косым дождём. Или командир, наоборот, покоренный чувством безутешной подавленности, пытается отмотать время вспять, стараясь разглядеть тот самый лопнувший узелок? Как бы то ни было, ничего уже не могло взволновать Якимова. Жизнь подходила к концу – исправить опечатки было невозможно.
Постепенно все эмоции вытеснила холодная ярость.
Вдруг все звуки сделались ослепительно чёткими, словно до них можно было дотронуться кончиками пальцев. Он слышал такой же, как и доселе, безразличный механический голос бортового компьютера, игравшего прощальную симфонию под названием «Pull up!»; слышал бортинженера Терехова, пронизанного страшным треском во всём теле и его захлебывающееся «Не убивайте!»; слышал краткий блок из утренних новостей, где картонный ведущий назовет его по имени, показывая картонные лица скорби, несущие пары картонных гвоздик и игрушек; видел тысячи цифровых символов под чёрными фотографиями суточных соболезнователей; слышал запах воска поминальных свечей и последний удар своего бешено стучащего сердца, навсегда задраившего клапаны.
Может, он даже готов был повиноваться дрожащей команде диспетчера, озабоченно высматривавшего за стеклом наблюдательной вышки яркий столб огня и черные, как сама ночь, клубы дыма:
– Аварийные службы на полосу!
«Ловец снов»
– Рома? – по голым бетонным стенам, источавшим запах мокрого цемента, прокатилось с трудом уловимое неожиданное женское сипение, придавленное тяжестью обжигающего глотку кашля. Не успел ещё уйти в точку последний осколок сновидения, как раскатистый гром жара обрушился на единственное живое создание, застрявшее в этой комнате, как в скорлупе.
Прямо со сна, с ещё сохранившемся рубцом от подушки на щеке, женщина начала извиваться по отсыревшей от пота постели, стараясь убаюкать ломоту в обезвоженном теле, отчего её выцветшее испещрённое морщинками лицо покрылось горячим румянцем, какой проступает у юных застенчивых барышень, застывших мишенью на купидоновском стрельбище. Но не оказалось в этот раз ни барышень, ни разрывающего душу любовного зноя. Только вросший стальными шипами под кожу ошейник хвори, который то бросал измождённую женщину в колючий холод, то накрывал зыбучей жарой, пробивая очередной температурный рекорд.
Она не помнила, как заснула. Как грохочущее самыми тёмными мыслями сознание, вторые сутки ведущее неравный бой за тишину, запросило перемирия, и женщина, наконец, всеми фибрами души ощутила, как по капельки отступает дремучая злоба, уступая место