Москва необетованная. Галина Полынская
Читать онлайн книгу.
искры.
После второго развода он четко уяснил для себя, что семейная жизнь не его стихия, и вот уже несколько лет числился в завидных женихах у вечно молодых и вечно подающих надежды писательниц. И поэтесс, которых Линец любил особенно люто. Очертив вокруг себя невидимый круг, он никого не подпускал к себе и сам за пределы этих границ выходить не желал.
То и дело Семен принимался за написание нового масштабного романа, непременно увядающего после пяти-шести глав, после чего Линец погружался в задумчивую меланхолию и созерцание домов из окна своего кабинета. Вместе с ним в одном рабочем пространстве размещалось еще два стола – с критиком Травкиным и поэтом Тонкошкуровым. Их Линец обозревал издали, откуда-то из своих, одному ему известных миров. Критик с поэтом были сравнительно молоды, перед Линьцом робели и лишний раз старались не нарушать его творческого процесса. Они не знали, что конкретно написал и издал Линец, но задавать ему подобные вопросы считали неприличным, а своим домочадцам говорили шепотом, с придыханием, что работают в одном кабинете с самим Линьцом!
Каждое утро, приходя на работу, Семен Федорович усаживался за свой стол, наугад выбирал из стопки папку с рукописью и принимался быстро листать. Закончив прочтение, он сдвигал брови к переносице и что-то долго писал, помечал на листе бумаги. Травкин с Тонкошкуровым, затаив дыхание, украдкой наблюдали за головокружительной работой профессионала, не решаясь выпивать в такие моменты.
В обед Линец мчался в буфет так, будто ему дорога каждая секунда, и также стремительно возвращался обратно. Домой же уходил с умиротворенным видом человека, не напрасно прожившего свой день. И жил бы он так себе не одну, а все десять жизней, но стали происходить с Семеном Федоровичем престранные вещи. А началось всё с одного автора очень противной наружности. Вошел этот субъект к Линьцу незадолго до обеда, когда Семен Федорович уже мысленно вожделел котлету с картошечкой пюре и соленым огурчиком, да бутылочку пивка к сему пиршеству… как вдруг, сквозь эти грезы проступил такой лик, при виде которого, Семен Федорович вздрогнул и очнулся. У его стола, одетый в черный мокрый от дождя плащ и шляпу, высился атлетически сложенный человек непонятного возраста с лицом нездорового бурого цвета. Большие навыкате глаза, испещренные красными прожилками, не мигая, смотрели на Линьца; нос его казался длиннее всех допустимых норм, а под ним виднелись плотно сжатые в узкую белую полоску губы. В руках с длинными желтыми ногтями он держал картонную папку с зелеными атласными тесемками. Пожалуй, впервые в жизни Семену Федоровичу сделалось настолько не по себе, что он даже не высказался о том, что неприлично находиться в головном уборе в помещении. Глядя в немигающие буркалы, Линец вдруг с отчаянием подумал, что напечатает всё, что принес этот автор, лишь бы остаться в живых и больше никогда не видеть монстра в своем кабинете.
– Семен Федорович Линец? – сказало чудовище неожиданно приятным, даже красивым голосом.
– Да, –