На небе клубились облака, и словно звали осень. Нева, закованная в гранит, тянула мимо свои воды и наши мысли вместе с взором, упавшим через парапет, или ажур ограды, где сказкой отражается дворцов строение.

      Прилично одетый мужчина, пред пенсионного возраста, тонувший взглядом в этом колдовстве, обернулся, услышав своё имя, отчество. К нему вежливо обращался этакий крепыш, в девяностых называли их быками. Кожаная куртка и кожаное кепи, а ля Жириновский, в придачу толстая, золотая цепь на шее и мощная челюсть, что-то внутренне подсказывало, лучше не вступать с хозяином этих атрибутов, в конфликт.

      – Анатолий Иванович. – Вновь повторил здоровяк: – Садитесь в автобус.

      – Вы знаете, я думал… – Начал было рассуждать Анатолий Иванович, но парень подхватил его под локоть и подвёл к микроавтобусу марки Мерседес, распахнув выдвижную дверь, впихнул того внутрь. Внутри салона, на инвалидном кресле с мотором, сидел знакомый ему человек, с дряблой кожей от похудения. Инвалиду было лет за пятьдесят, хоть он и был прикован к коляске, но от него исходила энергия, этого повелителя человеческих душ. И пока возмущённый гость, тёр свою руку, чрезмерно крепко сдавленную быком, хозяин инвалидной коляски поздоровался:

      – Здравствуйте, Анатолий Иванович.

      – И вам здравствовать желаю. – Буркнул гость.

      – Никак обиделись на моего водителя, так он в отличии от вас, с головой своей не дружит.

      – Зачем же вы такого держите? – В голосе гостя, пропали негативные нотки.

      – А, заинтересовались. Думаете ваш клиент. У нас в девяностые, пол страны ваши клиенты были. Послушайте, Анатолий Иванович, что вы менжуетесь, словно девка на выданье. Вы же сами утверждали что Юрий не псих, здоров, следовательно психически нормален.

      – Он не псих. Но ему нужна реабилитация, стационарное лечение. Вы же обещали, отправить его в швейцарскую клинику. Ему нужно время, в конце концов что бы полноценно влиться в современное общество.

      – О, время. Но у меня этого времени нет. Я заберу его у вас, пусть дома реабилитируется.

      – У вас ничего не выйдет. Им нельзя управлять. Он живет в своем мире. Как вам пояснить. Ну вот вы, бывший коммунист, жили в своем мире, а строили иллюзорное, светлое будущее.

      – Что ты мне мозги паришь, своими аллегориями. – В глазах инвалида блеснула злоба: – Мое коммунистическое прошлое вспомнил. Совсем страх потерял! – Сидящий в инвалидной коляске, с трудом достал пухлый конверт и швырнул в руки врачу.

      – Я эти деньги сиротам отдам.

      – Что ты сказал? Ах ты тля, небось и в церковь ходишь. Вот недобитки падлючии! Лицемеры, жили, жили без Бога, а тут вспомнили. – Инвалид зло задвигал желваками на скулах.

      – Вспомнили? Да откуда нам знать то было, если не то что за веру сажали, но и духовную литературу. Вы что же, думаете с семнадцатого года веру наших дедов уничтожали? Вы тысячелетнею историю нашей страны пытались уничтожить, разрушая церкви. Ведь многие храмы были шедеврами архитектуры и историческими памятниками. Вы рушили то, что народ строил веками на свои кровные, порой отдавая последнее. Только Бог поруган не бывает, не вышло у вас ничего. Россия Богом избранная страна и без Бога ей не выжить, что и подтвердилось в девяносто первом…

      – Ты закончил свою проповедь. – Неожиданно спокойным голосом, прервал инвалид говорящего: – Когда я смогу забрать Юрия.

      – Когда вам угодно. Мне нужно пару дней, оформить документы.

      – Я заберу его завтра, в это же время. Не забывайте, ни какого хвоста за ним тянуться не должно. Он должен иметь право работать в любой структуре, нашей страны. – Инвалид говорил голосом не терпящим нареканий.

      – Хорошо, я подготовлю документы. –