– Здесь, – тихо сказал Малик таксисту и, сунув купюру, вышел из машины.

      Место, где он оказался, не сильно радовало глаз: одно– и двухэтажные дома грязно-белого цвета стояли в нестройный ряд, образуя улицу с дорогой из песчаной светлой насыпи. Острова высохших за лето жёлтых газонов снизу и неубедительные жидкие облака сверху разумно вписывались в общее цветовое многообразие уныния.

      Малик огляделся, дома были похожи как один. Он ещё немного постоял, потирая морщинистой рукой широкий лоб, и направился вверх по дороге наудачу. Не спеша, продвигаясь вглубь улицы, Малик заметил, что на него надвигается, пыля, дребезжа и бренча лишь детям виданными трещалками, велосипедное полчище. Как водится в таких случаях, один из этой компании бежал рядом, видимо, этот праздник жизни он отмечал без собственного велосипеда. Двухколёсное войско приближалось с положенной скоростью, поравнявшись с Маликом, дети принялись беспорядочно делить с ним дорогу и по неопытности быстро запутались меж собой.

      – Габриель?! – вдруг воскликнул Малик, уставившись в знакомое лицо ребёнка.

      Мальчик остановился и запрокинул голову. Малик разглядывал его с ревностным любопытством. Джинсы, застиранная футболка со свежими, явно сегодняшними пятнами, кепка козырьком назад, сквозь которую на лоб свисали светлые почти белые волосы. Это был обычный мальчик лет девяти на обычном велосипеде, но Малик не мог оторвать от него глаз, от его столь непривычно детского и непосредственного лица. Его карие глаза были просто глазами ребёнка, они смотрели на Малика, а не как обычно – в вечную бездну, смотрели, щурясь от света, с любопытством, постепенно переходящим в нетерпение.

      – Габ, ты едешь?!

      Мальчик посмотрел вслед удаляющейся толпе, затем вновь на Малика и занудно натянуто пропел:

      – Да-а-а, сэ-э-эр?

      – Как же ты вырос?! – Малик никак не мог поверить, что перед ним всё тот же Габриель! Габриель, который, в принципе, приобрёл способность расти и быть ребёнком, так же как Малик получил возможность отдыхать.

      – Мне кажется, мы не знакомы, сэр, – обязанность быть вежливым с взрослым и желание ехать дальше породили весьма замысловатую гримасу на детском лице.

      Малик широко улыбнулся.

      – А мне кажется, я знаю твоего отца.

      Мальчик сразу стал серьёзным и выпрямился:

      – Но у меня нет отца, сэр, – теперь пришел черёд Габриеля уставиться во все глаза на незнакомца.

      Малик перестал улыбаться.

      – Разве ты живёшь не с Элиотом Кеммисом?

      – Да, с ним, он мой дядя.

      – М-м-м, Элиот мне писал про тебя, и я почему-то решил, что ты его сын… – Малик произнёс это, потирая подбородок, и глядя куда-то в сторону.

      – Нет, он брат моей матери.

      Габриель с неподдельным сожалением следил, как туча пыли исчезала из видимости, теряясь в переулках песчаной дороги.

      – Вы, наверное, ищите дядю, сэр? – спросил он с надеждой на скорую свободу от непонятного старика.

      – Да, ищу, но тут дома так похожи, что…

      – Он там, – мальчик ткнул пальцем куда-то в сторону, – вон, второй после мачты с флагом.

      – С блестящей крышей? – Малик вглядывался в брезжащую даль, приложив ладонь к глазам.

      – Ага! До свидания, сэр! – Габриель ударил по педалям и пустился вдогонку стаи.

      – Габриель, а Элиот дома?! – крикнул Малик ребёнку, но тот его