Точка Немо. Георгий и Геннадий Живовы
Читать онлайн книгу.
он бы не стал его курить, не имей запаса воды. После косяка Альваро расслабился, его отпустила мучительная боль в срастающейся кости, и он даже пошутил о том, что в контейнере, в отличие от островов, их никуда за употребление наркотиков не посадят…
Эти записи, наверное, кажутся фрагментарными и беспорядочными. Что ж, это издержки документальности этого повествования. Все, что здесь описано, пришлось собирать урывками, а искусственно склеивать – у меня нет желания. Я даже не смог бы найти этому оправдания – все же документальный текст обязывает чтить память погибших и хранить память о событиях максимально точно. После четвертого дня путешествия воспоминания участников носят характер даже не отрывочный, а оскольчатый – будто память сумела оставить при себе только некие пиковые моменты, которые врезались в глаза. Взял на себя смелость разбить эти события на небольшие подглавки, чтобы хотя бы в хронологической последовательности обрисовать происходившее в контейнере.
Утром пятого дня Данита обнаружила, что из последних восьми печений, которые она стерегла, четыре пропали. Ночью, во время сна, она сдвинула пакет, половина печений выпали и стали чьей-то легкой добычей. Нейтан сразу рассвирепел.
– КТО? КТО ЭТО СДЕЛАЛ? – проорал он, стоя посреди контейнера.
Обыск принес результаты: на рубашке лысого мужика – назовем его здесь Лысым Клерком – Нейтан обнаружил крошки.
– У меня диабет… – все, что смог вымолвить несчастный перед тем, как Нейтан, рассвирепел и принялся душить его голыми руками, затем взял в захват и, упав на колени, прижал его головой к полу профессиональным борцовским приемом. Лон пытался оттолкнуть Нейтана, но Пун удержал самого Лона.
Таким образом, утром пятого дня при входе в контейнер лежало уже три тела.
Данита делила оставшееся печенье. За ней наблюдали голодные глаза всех и каждого, кроме Мими. Внезапно Данита замерла. Лон, который ждал своей порции, встал перед ней.
– Что случилось?
– Их меньше, – на плохом английском ответила Данита, – печений меньше, чем людей.
– Ешь мое, – без колебаний заявил Лон.
И наверняка сразу пожалел о своем решении. Кто его знает, почему Лон решил быть щедрым – то ли понял, что дальше делить печенье просто невозможно, оно рассыплется в пыль (это было песочное тесто), то ли не надеялся выжить. В любом случае – он стал единственным, кто не запомнил вкус этого печенья – а многие позже признавались, что могут опознать это печенье из тысячи других. Вкус печенья стал чем-то вроде вкуса жизни.
Холод пришел на шестой день. Все понимали, что за бортом будто даже теплее, чем внутри стального ящика, этого коммунального гроба, в котором они оказались. Ночью температура опускалась до 5–8 градусов – так оценивали это узники контейнера (и надо сказать, весьма точно). Да, это не суровая сибирская зима. Но поверьте, проведите вы хоть одну ночь в шортах и майке при такой температуре – зубы будут стучать друг об друга так, что вам станет страшно от самого этого звука.
С