Куда улетает Ангел. Владимир Гаврилович
Читать онлайн книгу.
казалось в широком северном окне, у которого она стояла уже около двадцати минут, вероятно, оно вообще сюда никогда не заглядывало, и его отсутствие еще больше расстраивало пожилую женщину. Находясь в глубокой растерянности, она рассматривала то крутые верхушки недалекого соснового бора, то одноэтажный районный городок, который, правда, за последние годы разросся и теперь стремился ввысь, но все ее мысли были о том же. Блуждая в предположениях – почему это с ней случилось? – и не находя нужного ответа, даже не услышала, что по коридору второго этажа сюда кто-то стремительно приближался.
Со стороны могло показаться, что за светловолосой девушкой в бежевом пальто кто-то гнался: она шагала очень быстро, почти бежала, а в ковровое напольное покрытие мягко и глухо опускались высокие тонкие каблучки черных сапожек. На ходу, не глядя перед собой и ни на что не обращая внимания, она что-то искала в своей такого же цвета, как и пальто, сумочке-клатче. Однако старания, по-видимому, были напрасными, и из-за этого девушка была раздосадована. Остановившись напротив дверей приемной, она снова нервно стала что-то искать в сумочке. Наконец, когда пропажа нашлась за прорвавшейся подкладкой и очутилась в ее руке, девушка с облегчением вздохнула, даже мимолетная улыбка тронула ее тонкие красивые губы. И только собралась поднести найденный ключ к замку, что-то подсказало ей: здесь, на длинном коридоре райисполкома, она уже не одна.
Круглые электронные часы, напоминавшие затаившуюся сову, моргающим ярко-синим цветом высвечивали только семь утра. До начала рабочего дня было полтора часа и, разумеется, девушка никого в райисполкоме в это время не собиралась встретить. Она решительно крутанулась на каблучке и увидела в нескольких шагах от себя стоящую у окна женщину. Все, о чем разочарованная девушка подумала в этот момент, было написано на ее лице: «Это какая-то напасть, все планы рушатся! С самого утра придется выслушивать чьи-то жалобы…»
Но на смену явному неудовольствию вдруг пришло удивление: что-то знакомое ей показалось в фигуре ранней посетительницы. Та так и не обернулась на появление рядом другого человека. Одновременно девушка поняла, что стоявшая к ней спиной женщина уже немолода, и ей, очевидно, очень тяжело: одной рукой она держалась за широкий подоконник, а второй опиралась на металлическую трость.
Девушке стало жаль ее, ведь присесть негде – по какой-то причине в правом крыле неуютного и темного коридора недавно убрали стулья. Скорее всего, ранняя посетительница приехала издалека. По-видимому, ей не было куда деваться, и сюда, на второй этаж, сжалившись, ее провела сердобольная уборщица – судя по тому, как в левом крыле загремело ведро и специфично зашаркала по полу швабра (в пустом здании это напоминало небольшое землетрясение), тетя Лиза была занята своей повседневной работой.
Оторвавшись от своих предположений, девушка негромко спросила:
– Простите, а вы к кому?
Женщина услышала ее. Медленно повернулась на приятный голос, что есть сил двумя руками оперлась на ручку трости. Настроенная еще долго стоять у окна и тоже не ожидавшая в этот ранний час кого-то увидеть из сотрудников райисполкома, с нескрываемым удивлением она посмотрела на девушку, добродушно ей улыбнулась и негромко ответила:
– Доброе утро, милая!
Екатерина, так звали секретаря приемной, до сей поры была уверена: уж что-что, а удивить ее уже ничем невозможно. Практически ежедневно приходилось принимать и выслушивать разных ходоков, которые приходили и приезжали со своими непростыми проблемами и, зачастую, даже бедами к местному руководству. Сердобольная, она жалела каждого, старалась подсказать, помочь, чем могла. Но больше всего переживала за стариков, которых несправедливо обидели. Девушка, конечно, подмечала и то, что не всегда пришедшие в приемную райисполкома за правдой были столь опрятны, как эта высокая, худощавая, седая женщина. И, пожалуй, сейчас это больше всего ее изумило.
На ранней посетительнице был аккуратный шерстяной, светло-синего цвета костюм, поверх белой блузки красовались огромные янтарные бусы. Ноги были обуты в добротные теплые кожаные сапожки, а узкие плечи покрывал серо-голубой пуховый платок. Сбоку, на широком подоконнике, лежала сложенная вдвое сиреневая куртка, а рядом с ней небольшая коричневая сумка – в тон зимним сапогам. Все говорило о том, что посетительница следила за собой.
Мгновения хватило, чтобы девушка поняла еще одну важную вещь: стоящая перед ней женщина в молодости была чрезвычайно красива. Продолговатое, с глубокими морщинками, говорящими о прожитом, но очень светлое лицо даже с годами не утратило многое из своей прежней природной красоты – оставалось привлекательным, миловидным и женственным, чего бы желала для себя в таком почтенном возрасте любая из представительниц прекрасного пола. Седые волосы не потеряли своей густоты, сзади они аккуратно были уложены в гульку (такие, девушка хорошо помнила, в школе носили ее учителя), скрепленную золотистой заколкой с вкраплениями янтаря. А глубоко посаженные глаза, удивительного, схожего на светло-васильковый, цвета, в которых ощущалась какая-то глубокая грусть, но в них не было безразличия, безысходности и отчуждения, с чем в глазах людей девушка практически ежедневно встречается и