***

      Ещё через неделю мы с Юрой проводили очередные наши «последние» выходные.

      Вообще всё, что тогда происходило, было покрыто налётом мутного и неизвестного будущего, и всё отдавало душком грусти и обречённости. Кто знает, что там будет дальше, когда он уедет? Зачем всё это вообще случилось? Есть ли какая-нибудь надежда и нужно ли её, эту надежду, заводить?

      В тот вечер мне казалось, что дальше вообще ничего не будет. Вот мы сидим на набережной – да, мы выбрались из дома, это невероятно и удивительно, Юра щурится даже от вялого вечернего сентябрьского солнца и ошалело оглядывается по сторонам, как квартирный кот, которого впервые привезли на дачу – и вокруг нас жизнь: гуляют пары, дети катаются на самокатах, папа протягивает дочке кусок батона, чтобы она покормила утку, две девушки пьют что-то явно весёлое из стеклянных бутылок и оживлённо болтают, и у всех у них есть настоящая жизнь и настоящие планы. А что будет с нами?