Легионер. Книга первая. Вячеслав Каликинский
Читать онлайн книгу.
части, имеет чин отставного надворного советника. Жены и деток не имеет, принял меня очень хорошо!
Впрочем, очень скоро восторженное впечатление Карла от своего квартирного хозяина несколько поблекло. Поначалу же не было ничего удивительного в том, что юный Ландсберг искренне потянулся на доброжелательное внимание совершенно чужого человека. Да и сам старый холостяк Власов, никогда не имевший семьи, вполне искренне обрадовался возможности взять под опеку молодого человека. Однако своих многолетних холостяцких привычек Власов изменить не мог, да, пожалуй, и не хотел.
Егор Алексеевич Власов с молодости был расчетлив и недоверчив к людям. С годами расчетливость переросла в страсть к накопительству и скупость. Уже на второй день пребывания на квартире, перед обедом, Карл стал свидетелем довольно безобразной сцены. Власов, усаживаясь за стол, строгим голосом позвал служанку и учинил ей форменный разнос за цену, которую она утром уплатила на рынке за рыбу.
– Врешь, старая! – орал с брызгами слюны, и совершенно не стесняясь квартиранта, Власов. – Третьего дня рыба стоила по-божески! А нынче?! Воруешь у своего благодетеля? На свечи хочешь сэкономить, когда на богомолье свое отправишься?!
– Бог свидетель, невиноватая я, Егор Алексеич! – слезно оправдывалась старуха, как выяснилось впоследствии, дальняя родня Власова. – Постыдились бы молодого человека, ей-Богу!
– Ах ты, дрянь! – Власов, привстав, отвесил прислуге звонкую пощечину, отчего та, закрывши лицо передником, в слезах уковыляла на кухню.
Власов же, как ни в чем ни бывало, заткнул за воротник салфетку и с аппетитом принялся за обед, похваливая (?!) кулинарные способности Семенидовой и уговаривая Ландсберга взять еще кусочек. Впрочем, предложив добавку разок, Власов тут же забрал остатки к себе на тарелку, заставив Карла втайне пожалеть о своей деликатности и нерасторопности.
Узнав о том, что Семенидова приходится Власову хоть и дальней, но родней, Карл, улучив подходящий момент, спросил у нее: отчего она не садится за общий стол, а ест на кухне?
– Всяк сверчок должен знать свой шесток, – вздохнув, ответила старуха. – Не мне бога гневить, Карл Христофорыч! На старости лет в тепле живу, не в приюте. Егор Алексеич, когда меня к себе взял, то прежнюю кухарку рассчитал. Уважил, стало быть, меня! Ну а что ругает иногда – так на то он и хозяин!
Буквально через день-два, в очередной перепалке с Власовым, старуха в запальчивости попрекнула того тем, что хозяин платит ей, «сродственнице» меньше, чем другие господа прислуге. И за стол свой не садит, стыдится…
– Ду-ра! Дура! – наливаясь кровью, выкрикнул Власов. – За стол ее, убогую, не садят! Ты лучше вспомни – где я в юношестве у твоего деда сиживал, а? А какие объедки мне, как собаке, бросали? Вспомни, как ты, девчонка еще, надо мной смеялась! Помнишь? А нынче тебе тут не нравится? Так я тебя не держу-с! Не нравится – вот тебе Бог, а вот тебе порог!
Между тем к юному квартиранту отношение Власова было неизменно доброжелательным. Ежевечерне он деликатно стучал в дверь комнаты Карла, и если видел, что тот не сидит над