Распростившися с Коломной,

      С архиреем ² и с семьёй,

      Два Василья ночью темной

      Смело в путь пустились свой.

      Небеса кропили влагой,

      Мрак лежал на мостовой,

      Но горя в душе отвагой,

      Бодрой шли они стопой.

      Вот прошли уже заставу

      И вдруг видят пред собой:

      Огонек блестит лукаво

      Над шоссе во тьме ночной.

      Что такое? Что за чудо? —

      Ум никак их не поймет,

      Но скрипя чрез щебня груды,

      Идут все они вперед.

      Шли они довольно ходко,

      Свет дразнил своим глазком,

      И вдруг оба в загородку

      Чуть не стукнулися лбом.

      Тут загадка разъяснилась,

      Тайна стала вся проста:

      На шоссе производилась

      Перестройка, вишь, моста.

      Не без тяжкого усилья,

      Не без толков и хлопот

      Совершить пришлось Васильям

      Чрез овраг ночной обход.

      И внезапно приключенье

      Тут случилося с одним:

      От волненья иль трясенья

      Ощутил он вдруг нажим.

      И пришлося средь Боброва

      Путь ему остановить

      И во тьме ночного крова

      Лишний груз освободить

      Но с душою несмущенной

      Вася путь свой продолжал,

      И вот тускло освещенный

      Перед ними стал вокзал.

      Здесь, как водится, пришлося

      Подождать часов пять-шесть,

      Но в награду удалося

      Им в вагон плацкартный сесть.

      И на ложе жёстком, гадком

      Кое-как устроясь там,

      Сном они забылись кратким,

      Направляясь к Озерам.

      Туманное утро стояло,

      Лил дождик холодной струёй,

      Когда их чета выступала

      С вокзала смущенной душой.

      Но храм увидавши прекрасный,

      К нему свой направили путь,

      Чтоб где-нибудь на день ненастный

      Приют обретя, отдохнуть.

      И шлепая в грязи песчанной,

      Всё время под частым дождём,

      Пришли они к цели желанной

      К священнику местному в дом.

      И встретил их старец почтенный

      Отец Алексей Лихачев,

      С улыбкой любви незабвенной

      Вводя их в просторный свой кров.

      И комнатой светлой отдельной

      Почтил он Василиев двух

      И с ласкою к ним беспредельной

      Окошко завесил от мух.

      И странники в мягких постелях

      Легли чуть не в семь ли часов,

      И в них они, как в колыбелях,

      Почили от долгих трудов.

      Не надолго, впрочем, в объятья

      Их принял ленивый Морфей,

      Свои совершить предприятья

      Спешили они поскорей.

      Один из Васильев завесы,

      Проснувшись, с окошка отнял,

      И взор тут другого повесы

      На некую даму упал.

      И долго на стан гармоничный

      Он оком артиста взирал,

      Красу его формы античной,

      Как истый эстет восхвалял.

      Тогда к незнакомке той дивной

      И друг близорукий приник,

      И также смотрел неотрывно

      На этот чарующий лик.

      И вечно бы он наслаждался

      Гармонией женственных форм,

      Но их уже чай дожидался:

      Хлеб, яйца и всяческий корм.

      Но, впрочем, не только желудки

      Они наполняли тогда,

      Бывают бездельники чутки

      И к пище другой иногда.

      Внимали они богословским

      Беседам, усевшись за стол,

      Что с мастером неким портновским

      Радушный хозяин их вёл.

      Прослушали они объясненье

      Библейских рассказов святых

      О мире, его сотворенье,

      О Еве