Лино принес ей самого занятого человека в доме «Аки» [2] – Джулио, их восьмимесячного сына.

      Он так улыбался, Лино, когда нес Джулио…

      – Он сказал «папа»… Элизабет, он сказал «папа»!

      Восторг в голосе ее вечной любви…

      – Так и сказал? Здравствуй, папа…

      Он заглянул ей в глаза, Анджолино.

      – Он сказал «па», но я все понял, жена моя… все!

      Элизабет подумала, мне не хватит одной жизни, чтобы испить чашу моей любви до дна. Видит Бог, не хватит!

      Музыка рядом с ними… Ли Нам Ён «Book» [3]. Книга любви оказалась еще и книгой Судьбы!

      Джулио Гаравани обзавелся волосами.

      Лино весело сказал ему «С волосами тебе лучше, сын».. Он одел малыша в спортивный костюмчик «Dirk Bikkembergs», Джулио было тепло.

      Лино сел рядом с ней, на диван.

      – Скажи «папа»!

      Элизабет засмеялась.

      Малыш посмотрел на него так внимательно, а потом он зевнул.

      Лино рассмеялся.

      Он так рассмеялся, чаша жизни была сладка!

      Элизабет вспомнила «И, охваченный блаженством, о котором я не смел и мечтать, я заново растворился в исходной бесконечности кристального забвения, откуда демон по имени Жизнь призвал меня на один только краткий и безотрадный миг» [4]…

      Он посмотрел в окно, на пожар Осени, Мертвец, что плыл в лодке по холодной реке.

      – «Демон по имени Жизнь»… – Задумчиво сказал Бальтазар. – Где я ошибся?! Когда?!

      Он выдохнул дым сигареты.

      – Как сотнями рядов гнездятся листья

      Цветов хамаю, что растут на берегах

      У бухты дивной красоты – Куману,

      Так велика тоска на сердце о тебе,

      И все ж с тобой наедине нам не встречаться!

      Он посмотрел на нее, отец.

      – Оказалось, что смерть так же безжалостна, как и жизнь!

      Wrekmeister Harmonies рядом с ними… «Then It All Came Down».

      – «О, с давних пор на склонах Фуруямы,

      Где машут девы белотканным рукавом

      Своим возлюбленным,

      Стоит священная ограда»…

      Она никогда не называла его «папа». Он этого не заслужил. Нужно заслужить, чтобы твой ребенок называл тебя «папа». Она это поняла. С Лино. Она все поняла с Лино! Жизнь.

      Элизабет вспомнила «Я так и не понял Смерть, Элизабет, но жизнь мне открылась и доверилась».

      Как странно это прозвучало для нее «открылась и доверилась». Он словно говорил о женщине, Анджолино Гаравани.

      – И что она сказала тебе, Лино? Жизнь…

      – Я читаю «Аль-Минхадж» [5], – Улыбнулся он. – «Тот, кто погружается в прошлое людей, подобен Иблису, сказавшему Аллаху: «Ты создал меня из огня, а его, (Адама, мир ему), из глины»…

      Лино заглянул ей в глаза.

      – Она сказала мне: «мудрого не будут помнить вечно, как и глупого; в грядущие дни все будет забыто, и увы! мудрый умирает наравне с глупым» [6] … У человека есть только сегодня! Важно только Сегодня, ни Вчера, ни Завтра – Сегодня! Важно только то, как ты проживаешь сегодня, сказал ли ты любимому человеку «я люблю тебя», или думаешь ли ты о нем…

      Смущение в его улыбке.

      – Я сказал ему, одевайся тепло, кушай хорошо… Я до сих пор не отпустил его, жена!

      Элизабет поняла, что он говорит о Рике, о своем сыне от первого брака, о мальчике, который понял: у счастливых нет судей.

      Лино отпустил сына учиться в Кембридж, в Массачусетский технологический институт [7]. Он сказал ей «Я никогда не держался за него,