«А Тому, Кто действующею в нас силою может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем, Тому слава в Церкви во Христе Иисусе во все роды, от века до века»

      (Послание ефесянам 3:20, 21).

      Санкт-Петербург, Россия, 1997 г.

      Прошло довольно много времени с тех пор, как я в последний раз ел, и еще больше с тех пор, как мне удавалось хоть что-то заработать. Не зная, чего ожидать, я с надеждой постучал в дверь дома Марка и Мелинды, христианских миссионеров из США.

      Дверь открыла Мелинда. Я надеялся, что она помнит наше прошлогоднее знакомство и краткую встречу, но понял, что она не узнает меня, и растерялся. «Чем могу помочь?» – спросила она.

      Я признался, что ищу работу, и сказал, что мог бы готовить еду для ее семьи. «Извини, но повар нам не требуется», – ответила она.

      Тут к нам присоединился Марк. Мы очень хорошо и вежливо пообщались, но ушел я удрученным и разочарованным. Напоследок я оставил свой номер телефона и еще раз предложил свои услуги: «Я могу провести для вас экскурсию по городу, помочь вам с уборкой или быть вашим переводчиком…»

      Когда через несколько дней супруги позвонили и пригласили меня на обед, я обрадовался. По всей видимости, русский гость не выходил у них из головы.

      Увидев меня на пороге, Мелинда спросила: «Алекс, а где твое пальто?» Я сказал, что отдал его одному сироте.

      За ужином Марк поинтересовался, когда я в последний раз ел мясо. Я ответил, что не помню. Мой рацион состоял преимущественно из картофеля и макарон.

      Я немного рассказал о своей жизни и работе в детских домах. Сейчас для меня совершенно очевидно, что наша встреча входила в Божьи планы. Но тогда едва ли мы понимали, что дружба, начавшаяся с того, что американские миссионеры открыли дверь 19-летнему незнакомому голодному пареньку, станет отправной точкой служения бесчисленным сиротам, живущим на территории бывшего Советского Союза, чтобы изменить их жизнь к лучшему.

      Глава 1

      Прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя.

      6 декабря 1977 года в один из ленинградских родильных домов пришла женщина. Несомненно, она была очень напугана и, скорее всего, одинока. У нее родился здоровый мальчик с темными волосами и карими глазами. Это был я. Из сохранившихся медицинских записей я узнал, что при рождении мой рост составлял 51 см, а вес 3450 граммов. Моя мать была совсем молодой – ей было всего восемнадцать или девятнадцать.

      Один Бог знает истинные мотивы ее поступка и насколько легко она приняла решение оставить своего сына после трех дней, проведенных в роддоме.

      Мне известно только то, что после выписки она бросила меня в ближайший мусорный бак и ушла.

      Я часто ощущал Божью заботу, милость и благословение. В тот день Его забота проявилась наиболее очевидным образом, когда кто-то услышал мой плач и вытащил меня из груды мусора. На тоненьком запястье болталась бирка с моим именем и номером роддома – туда меня и вернули. Милиция и службы социальной защиты бросились на поиски моей матери, но когда ей предложили забрать меня, она отказалась. Она была молода и заявила, что у нее нет средств, чтобы заботиться обо мне. Решение, которое она приняла в тот темный, холодный декабрьский день, определило вектор моей дальнейшей жизни.

      Моя мать отказалась от родительских прав и передала меня на попечение государства. Дом малютки № 9 стал первым из нескольких государственных учреждений, которым было суждено стать моим домом.

      Я прожил в Доме малютки до апреля 1982 года. Когда мне исполнилось четыре года, меня перевели в детский дом № 6. К сожалению, в то время никто не трудился давать названия учреждениям для брошенных детей, поэтому у детских домов были только номера. У меня не сохранилось никаких воспоминаний о первом детском доме, окружающей обстановке и воспитателях. Записи в медицинской книжке – единственное сохранившееся свидетельство о первых годах моей жизни.

      Записи путешествовали со мной из одного детского