12 апреля 1997, где-то над Колорадо

      Харви Моррис откинул столик, расположенный в спинке переднего сиденья, и положил на него свои кварцевые часы. Равномерный гул в салоне самолета изредка прерывался постанываниями ребенка, сидевшего через несколько рядов. Пассажиры погрузились в просмотр фильма или спали, свесив головы.

      Откинувшись в кресле, Харви смотрел в иллюминатор, при этом его пальцы нервно постукивали по подлокотнику. Он больше не мог ждать. Каждая минута растягивалась до размеров часа, пропорционально увеличивая и время его мучений. Начала болеть спина, было необходимо размять ноги, но спавший сосед мешал ему выйти. Он посмотрел на часы, как будто это могло что-то изменить. 16:42. Ничего нового.

      Лишенный возможности курить, он сунул в рот очередную жевательную резинку, пятую с момента взлета. И речи быть не могло, чтобы он согласился налепить на себя один из тех пластырей для курильщиков, которые раздавали желающим стюардессы. «Кто знает, не становятся ли они причиной рака кожи, в конце концов?» – повторял он раздраженно.

      Харви вздохнул. Ему был виден лишь бесконечный лазурный небосвод и на нем, далеко внизу – длинный мальтоновый плюмаж.

      Радиолокатор Боинга 747 Континентальных авиалиний, двигавшегося на высоте 30 000 футов со скоростью 325 узлов в час, показывал давление воздуха в 300 миллибар, что соответствовало атмосферному давлению на вершине Эвереста.

      Самолет величественно парил над морем опаловых облаков, скользил в синеве небес, среди неподвижных белых «барашков». Солнечные лучи отражались от его корпуса, вспышки света появлялись то тут, то там, будто отблески на гранях небольших бриллиантов. И вдруг сквозь один из закрытых иллюминаторов проскочила искорка.

      В этом не было ничего сверхъестественного, просто короткая вспышка света.

      Остальное длилось меньше секунды.

      Мгновение спустя фюзеляж, казалось, съежился, словно кто-то разом высосал из него весь воздух: так сжимается пакетик с соком, когда пьющий залпом втягивает через соломинку все содержимое. Тонна герметизированного воздуха вырвалась в атмосферу.

      И одновременно появилось пламя.

      Внутри корпуса возник огненный шар, тут же распространившийся по всему самолету. Иллюминаторы осветились, скорлупа треснула, взрыв керосина в баках буквально расплавил крылья. Огромный хвост, выкрашенный в цвета авиакомпании, отломился и распался на множество осколков. Четыре мотора «Роллс-Ройс RB-211» общим весом шестнадцать тонн за один краткий миг растворились в небе на расстоянии в несколько километров.

      Четыре с половиной миллиона деталей, из которых состоял борт СО-4133, почти бесшумно растаяли в пространстве.