Очнулся он тоже от ударов, уже на стуле, со связанными стяжками руками и ногами. Фостер хлестал его по щекам – жестко, но не более, чем требовалось, чтобы разбудить парня.

      – Он открыл глаза, – крикнул Фостер и удалился.

      Тут же в комнату вошел, скрипя кроссовками, Зилу.

      – Раньше я думал, что такое бывает только в американском кино – несколько пожизненных сроков. Нет. У нас на острове – ты первый, кто начудил сразу на две смертных казни. Придется поломать голову над тем, как прикончить тебя вдвое страшнее остальных… Итак, зарезал Грэма, готовил побег, ну… с чего начнем?

      – Хотите выбить из меня признание? Или вам нужна правда? Сомневаюсь, что тут будет суд присяжных, да и вообще хоть какие-то следственные действия… у меня же нет шансов, верно?

      – Ты меня спрашиваешь? Как будто твои шансы зависят от меня! На руки свои посмотри!

      Впервые за все прошедшее с момента нападения время Чепмен развернул перед собой ладони. Плотный слой запекшейся крови Грэма был красноречивее любых слов. Зилу выложил на стол нож убийцы.

      – А это? Могу поспорить, если бы мы сняли отпечатки пальцев, там были бы твои.

      – Теперь там ваши, – с тоской подытожил Чепмен.

      – Еще веселиться будешь? Говори, что произошло.

      – Я услышал, как будто в контейнере кто-то дерется. Ди закричала, я вбежал туда, и меня тут же вырубил мужик в пластиковой маске. Здоровый как горилла, в плечах почти вдвое шире меня.

      – Хах. Диана сказала, что помнит только Грэма, а потом тебя. И никакую «гориллу» описать она не смогла. При этом утверждает, что ее пытались изнасиловать.

      – Этому должно быть объяснение…

      – А как объяснить, что ты затаился в сарае рядом с домом Грэма? Смотри, что мы там нашли. – Зилу достал маленькую бутылку виски формата «мини-бар». – Ее дал тебе Грэм, нам подтвердили три свидетеля. А еще человек восемьдесят видели, как ты волочился за Дианой на балу. И когда она выбрала Грэма, ты взревновал, увязался за ними, выждал, пока они останутся одни, и напал.

      – В вашей дикой логике столько неувязок, что я даже не знаю, с чего начать… Спросите друзей Грэма, и они расскажут, что Грэм сам пригласил меня к себе. Если уж я так волочился за Ди, с чего бы он стал это делать? Мы отмечали свадьбу, потом гости стали расходиться, мне было тяжело идти, я перепил. Я вообще не пью… но мне объяснили, что алкоголь на острове слишком дорог, чтобы от него отказываться. Я завалился в этот сарай только, чтобы не упасть на дороге. Хотел немного собраться с силами… Убийство Грэма… ну, вы забываете, что я криминалист и мог бы составить план получше, чем так шумно, на виду у соседей нападать на Грэма. Так, и самое последнее – чего вы вообще не учитываете. Ди была отравлена какой-то химией, я почувствовал запах, наверное, хлороформ… поэтому она плохо помнит случившееся. А где бы я мог добыть хлороформ на острове? Что-то не видел здесь ни одной лавки с химическими реактивами. И если вы так меня допрашиваете – это значит одно: вы сами сомневаетесь в том, что это сделал я. Вам страшно все-таки, что убийца на свободе. И убийца не простой, он действовал продуманно, он готовился, он ушел, не оставив свидетелей. И он может убить снова. Так? – С каждым словом Чепмен обретал уверенность; включилось нечто профессиональное, то, что позволяло абстрагироваться от личного и посмотреть на ситуацию со стороны.

      Зилу принялся растирать подбородок – он всегда так делал, когда задумывался о чем-либо.

      – Фостер!

      Полковник вошел сразу же – видимо, он не отходил далеко от дверей.

      – Готовь водичку, – отдал приказание Зилу и развернулся к Чепмену, – проведем еще один допрос. На свежем воздухе. Тут, я чувствую, мы толку не добьемся.