Сити, деньги и перо. Евгений Прядеев
Читать онлайн книгу.
ущем, то автор будет гордиться, что Провидение тоже читает его книги.
Глава 1
Почему я горжусь, что я пограничник?
Нет, совсем не за то, что 28 мая можно надеть зелёную фуражку, а затем творить разные большие или маленькие шалости. И не за песню «Офицеры границы» в исполнении Димы Горшкова. И даже не за то, что у меня есть друзья или однокашники в любом уголке нашей родины.
Прежде всего я горжусь тем, что часто видел мир с другого ракурса. Согласен, мысль корявая, но и объяснить её словами как-то проблематично. Это своими глазами видеть надо. Пограничники ходят по самому краю страны и следят за тем, чтобы он, этот краешек, оставался неизменным. Так что многое в нашей жизни удивительно само по себе, и умные люди ловят эти моменты прикосновения к прекрасному. Жаль только, что умнеют люди обычно тогда, когда живут очень далеко от этого краешка, чаще всего потом, вспоминая байки из прошлого на встречах с друзьями 28 мая.
Я, например, видел вершину Эльбруса, до которой шлёпал пешком с тяжеленным рюкзаком за плечами и проклятиями в адрес тропы, которая никак не хотела заканчиваться. И лишь на самом верху я узнал, что туристам дают сертификат за покорение горы, а пограничников только птицы облетают.
Я видел эстонских военных, удивлялся их расхлябанности в двух шагах от нашей территории, а затем понимал, что они идут в другую сторону и мы сбились с маршрута. Скажи кому – не поверят. Всего-то «делов», полкилометра в глубь чужой территории. Естественно, что мы никому и не сказали. По головке за такое не погладят. Тихонько посмеялись и пошли обратно, правда, теперь уже аккуратно оглядываясь.
Я не знаю другой такой профессии, которая может показать мир с таких же разных горизонтов, да мне, собственно, и не надо. На мой век хватит впечатлений от того, что я уже видел.
Я видел автомобильные камеры от большегрузов, плывущие по реке с грузом сигарет, и китайцев на моторных лодках с сумками чего-то запрещённого.
Я видел мёртвые деревни, которые линия государственной границы разделила пополам, и жители просто разъехались в разные стороны. Я видел леса, в которых олени и лоси выходят на людей, нисколько их не пугаясь. Я видел места, в которые никто, кроме пограничников, не заходит годами.
Я видел мир таким, каким большинство людей его даже не представляет.
Я уверен, что у каждого пограничника найдётся в памяти история о том, чего обычные люди не видели и, скорее всего, никогда не увидят. И я горжусь именно этим! Родина доверила мне быть там, где всем остальным делать нечего.
Обо всём этом я думал, стоя на взлётном поле аэропорта Внуково, где совсем скоро должен был приземлиться нужный нам самолёт. Да-да, именно. До взлётки метров триста, а до некоторых самолётов и доплюнуть можно.
Подавляющее большинство пассажиров, регулярно пользующихся услугами авиасообщения, здесь никогда не были и не будут. Сюда даже таможенников не пускают, чтобы не дай бог ничего не спёрли. Здесь ходят аэродромные служащие, курят лётчики и шествуют пограничники.
Ну и мы с Мироном. Естественно, по блату и благодаря старым связям.
– Что-то долго борта нет, – недовольно пробурчал Мирон, ёжась на холодном ветру. Казалось бы, октябрь выдался вполне тёплым, отдельные экстремалы ещё в шортах ходят, а здесь холодина, как на Северном полюсе. Впрочем, на взлётном поле всегда сильно дует, всё-таки огромный пустырь с кучей работающих авиационных моторов.
– Ой, да ладно тебе! – махнул рукой Саня Тепляков. – Только что ж отзвонились. Самолёт сел по расписанию, значит, скоро притащат к рукаву. Докурим и пойдём потихоньку.
Саня учился вместе со мной. Пускай не в одной группе, но кто обращает внимание на подобные мелочи. Казарма всегда остаётся казармой, где всё и все всегда на виду, а сущность человека выплывает наружу через крайне короткий промежуток времени.
На первом курсе мы столкнулись в наряде по столовой, затем несколько раз вместе ехали в электричке из увольнения… Всё! Этого оказалось вполне достаточно, чтобы между нами завязались тёплые приятельские отношения. Даже после выпуска, когда наш курс разъезжался по самым дальним уголкам необъятной родины, мы с Саней старались не терять друг друга из виду и всегда быть в курсе карьерных изменений друг друга.
– Предчувствие у меня какое-то странное, – проворчал Мирон. – На душе неспокойно.
– Мирон, хватит психовать! – поддержал я однокашника. – Ты куда-то торопишься? Всё будет хорошо. Самолёт прилетит, человека встретим. Дай мне с однокашником спокойно пообщаться. Мы с ним уже, наверное, года два не виделись.
– Два с половиной, – поправил меня Саня. – Крайний раз на 28 мая и пересекались. Ты тогда ещё турбазу на водохранилище арендовал…
Тепляков мечтательно закатил глаза, видимо, вспоминая то сборище. На турбазу денег у меня, конечно бы, не хватило, но и три стоящих рядом друг с другом беседки обеспечили нам вполне просторную локацию для мелких шалостей. Построение, боевой расчёт, хоровое исполнение пограничных