Когда ночь была девочкой. Григорий Жадько
Читать онлайн книгу.
их сам, можно стерпеть. Но бывает друг, товарищ или того, кто назывался таким или которого ты принимал как брата, родного человека, сделает что-то такое, что он исчезает из твоей жизни. Превращается в пустое место. Голый ноль. Ты смотришь, а его нет. Нет совсем. Он перестает существовать для тебя, даже незнакомый прохожий имеет больший вес. Он твой друг, а исчезает как вид из окна поезда, ты даже никогда не поедешь по этому пути и даже случайно глазком не увидишь, то, что было тебе дорого. Дорого недавно, но не теперь! Все переменилось. Воронежа больше нет, друга больше нет, добрых воспоминаний тоже. То есть все разрушилось и превратилось в прах. Потому что тебя обманули! Провели! Использовали! И не важно, прав ли, по сути, твой друг или не прав. Имел ли он на это веские основания или нет. Для тебя он больше не существует. И это уже данность. Аксиома, не требующая доказательств.
Соседние дома казались безжизненными. Ни в одном из них не горел свет, не теплилась жизнь. Тусклые звезды светили холодно и безучастно. Легкий ветерок качал ветки кустов и было очень тихо.
Скрипнула аккуратно дверь, вышел Юра. Встал в сторонке. Долго молчал, наконец выпалил:
– Ну, соврал! Подлец! Думал уедешь и концы в воду! А видишь, как получилось! Не надо было столько пить. Ну, давай я тебе половину отдам! Мне не жалко!
– Ничего не надо! – твердо отрезал Данила. – Не денег же ради. Мать твою жалел. А как рассказывал красиво?!
– Гм-м! Да-а – а! – протянул он и ломая спички закурил, глядя в сторону.
– Поеду я, не буду ждать утра, – выдал Данила созревшее решение.
– Куда же ты ночью? – не мало удивился Юра.
– На вокзале переночую! – мрачно заявил Данила.
– Оставайся друг, – понурив голову попросил он. – Извини.
– Решил уже, – сухо обрезал Данила.
– Может хочешь, чтобы я деньги этому петуху отдал с его диаспорой? Это справедливо будет?
– Ничего я не хочу, – холодно процедил Данила.
– Эти КМ-ки, если хочешь знать, в свободной продаже никогда и не были. Все ворованное с заводов, военных частей. Сколько техники разукомплектовали, в негодность привели из-за этого, а они на вершине этого синдиката. Все сливки им! По ним давно тюрьма плачет.
– Да что ты как на митинге, – усмехнулся Данила. – Поеду я.
– Сильно обиделся?!
– Живи как знаешь! – без холодка, без эмоций, бросил он. – Это твоя жизнь.
– Ну, возьми хоть на дорожку… полтишок сверху?!
– Лишнее это.
– Оденешься как человек. Где врачам занесешь, … на таблетки останется?
– Я все сказал.
– Ну, и вали! «долбанутый» на всю голову. Три извилины! Сам виноват! Но имей в виду, – грозно добавил он, – ляпнешь, где… меня никто не видел, я от всего откажусь, сам на себя статью накатаешь.
– Не переживай! – усмехнулся Данила. – Не ляпну.
Данила неспешной походкой пошел к калитке. Неожиданно увидел быструю тень, отделившуюся от дома. Его на выходе догнала