Путевка в Кижи. Александр Житинский
Читать онлайн книгу.
а на пляже в Ялте. Он вспомнит ее в тот момент, когда Маша поднимется с деревянного топчана и пойдет к морю своей походкой балерины, чуть выворачивая носки наружу. Валентин заметит взгляды мужчин ей вслед и еще раз с привычным удовольствием подумает о том, что жена по-прежнему похожа на девочку – такая же легкая и стройная, несмотря на то, что ей уже тридцать шесть лет. Он подумает, что, наверное, так и должно было случиться, глядя, как Маша обходит полных бесформенных женщин, возле которых копошатся в песке многочисленные дети; что теперь у них с женой есть почти все для полноценной и счастливой жизни, а та история прочно забылась, превратившись в нечто, похожее на заброшенный и заколоченный старый дом, куда не нужно возвращаться, потому что все равно ничего не вернуть – ни одной минуты, прожитой там до того дня, когда дом внезапно опустел, был навсегда покинут и остался стоять лишь по недоразумению, хотя его давно следовало снести. К сожалению, снести его никак не удается, он существует где-то, и они с Машей тщательно обходят его стороной, уже пятнадцать лет стараясь не замечать – вот как сейчас жена не заметит голого малыша, с ног до головы оклеенного песком. Этот малыш возникнет на ее пути, смешно покачиваясь на кривых толстых ножках, словно перетянутых невидимыми ниточками, а Маша спокойно свернет в сторону и равнодушно пройдет мимо. Она даже не улыбнется малышу – и Валентин поймет, почему она не сможет ему улыбнуться – а пойдет дальше к воде, твердо вздрагивая при каждом шаге всем своим загорелым до черноты телом, точно ветка дерева, лишенная листьев, – пока не погрузится в воду и не поплывет к красным буйкам запретной для купальщиков зоны. Она не оглянется на него ни разу, и тут, именно в эти секунды, Валентин опять вспомнит все, начиная с проклятых подушек в рюкзаке, о которых ему до сих пор стыдно и неловко думать. Он вспомнит те три дня и еще раз скажет себе, что тогда он поступил правильно и умно, и никакой его вины в случившемся нет. Но почему-то именно подушки в рюкзаке будут напоминать о себе с особой издевательской насмешкой, словно дразня своей бессмысленностью, – две семейные пуховые подушки, засунутые в туристский рюкзак для того, чтобы тот выглядел заполненным и не был в то же время слишком тяжел.
Валентин готовил рюкзак в комнатке, где они с Машей жили вот уже полгода с той поры, как поженились. Комнатка не принадлежала им, а была меньшей из двух комнат квартиры Машиных родителей. Почти половину ее занимал старинный шифоньер с выгнутыми дверцами. На шифоньере помещались книги, сложенные в стопки, а внутри него находилось все имущество молодой пары.
Валентин выдвинул из-под тахты ящик, где хранилась постель, и мигом сорвал с подушек наволочки. Подушки, как и одеяло, были небогатым Машиным приданым. Собственно, все в этой комнате было ее приданым, потому что Валентин переехал к Маше из аспирантского общежития, имея при себе лишь небольшой чемоданчик с одеждой да несколько связок книг.
Торопясь, он засунул в открытый рюкзак первую подушку, облепленную крохотными волосками перьев, умял ее и положил сверху вторую. Рюкзак заполнился и приобрел выпуклую форму. Валентин стянул шнурки и пристегнул клапан. Лишь теперь он облегченно вздохнул, радуясь, что теща не застала его за этим занятием, которое трудно было бы ей объяснить. Теща с самого утра не давала ему покоя, расспрашивая его о предстоящей поездке. Валентину приходилось изворачиваться, что-то придумывать на ходу, а это портило настроение, и без того неважное. Слава богу, что теща не попросила показать путевки, а впрочем, и на это у него имелся вполне правдоподобный ответ. Он намеревался объяснить, что путевки будут выданы руководителем туристской группы непосредственно перед посадкой на теплоход.
Валентин имел основания гордиться своей предусмотрительностью. Не считая того, что идея этого плана принадлежала ему, а Маша лишь удивлялась его находчивости, готовая было уже выложить все матери, – а там начнутся ахи да вздохи – надо ли? это опасно! и тому подобное – итак, не считая идеи, ему же принадлежала тщательная подготовка и разработка мелочей. И здесь он был на высоте, приготовив родителей Маши к мысли, что молодым необходимо дня три отдохнуть и, может быть, съездить куда-нибудь, если будет такая возможность. Неожиданно нашлась и возможность в виде двух путевок на теплоходе в Кижи, о которых он сообщил, придя из института и удивительно правдиво изобразив восторг. Он боялся за машу, которой в теперешнем ее состоянии было нелегко сыграть искреннюю радость, но и она не подвела его, так что теще и тестю осталось лишь порадоваться такому удачному стечению обстоятельств.
– Валя, не забудьте фотоаппарат, – напомнила из кухни теща.
– Он сломался. Я его в ремонт сдал! – крикнул Валентин, еще раз убеждаясь, что предусмотрено абсолютно все. Фотоаппарат был еще вчера упрятан им на шифоньере за книгами.
– Жаль, – сказала теща. – Сделали бы снимки, это была бы хорошая память…
«Все так пекутся о хорошей памяти! – внезапно раздражаясь, подумал он. – В памяти должно быть опрятно, как на кухне у тещи. В сущности, мы только и делаем, что заботимся о хорошей памяти… Увлекательная прогулка в Кижи! Ее можно было бы вспомнить с удовольствием, выйдя на пенсию. Поставить галочку в воспоминаниях: здесь я был, это я видел. Жизнь прошла не зря…»
Нет,