Все началось с письма.

      Если вдаваться в подробности, то следует пояснить, что речь в письме шла о собаке.

      – Так что же это за собака? – спросила Беатрикс Хатауэй. – Хозяин у нее есть?

      Пруденс, первая красавица графства Гемпшир и подруга Беатрикс, подняла глаза от письма поклонника, капитана Кристофера Фелана.

      Правила хорошего тона диктовали, что джентльмену не пристало вступать в переписку с незамужней молодой леди, и все же письма исправно курсировали благодаря посредничеству невестки Кристофера.

      – Право, Беа, судьба собаки интересует тебя острее, чем благополучие самого мистера Фелана. – Пруденс шутливо нахмурилась.

      – Капитан Фелан в моем участии не нуждается, – деловито возразила Беатрикс. – Все невесты Гемпшира обильно осыпают красавца знаками внимания. К тому же он предпочел отправиться на войну и теперь наверняка отлично проводит время и с удовольствием разгуливает в новеньком щегольском мундире.

      – И вовсе он не щегольской, – последовал мрачный ответ. – В том-то и дело, что мундиры в новом полку просто ужасны: темно-зеленые, с черными обшлагами и черным воротником. Ни золотого шитья, ни яркой строчки – ничего! Когда я спросила, зачем это, капитан объяснил, что темная форма помогает остаться незаметным. Полная бессмыслица: каждый знает, что британский солдат слишком храбр и горд, чтобы прятаться во время сражения. Но Кристофер, то есть капитан Фелан, сказал, что необходим… кажется, он произнес какое-то трудное французское слово…

      – Может быть, камуфляж? – подсказала Беатрикс.

      – Точно! А ты откуда знаешь?

      – Многие животные пользуются камуфляжем, чтобы прятаться от опасных врагов. Например, хамелеоны меняют цвет. А крылья совы покрыты пестрыми пятнами, под цвет древесной коры. Таким образом, получается, что…

      – Ради Бога, только не начинай очередную лекцию о животных!

      – Согласна замолчать лишь в том случае, если расскажешь о собаке.

      Пруденс протянула письмо:

      – Возьми и прочитай сама.

      – Нельзя! – запротестовала Беатрикс, с опаской принимая небольшие аккуратные страницы. – Что, если капитан Фелан написал что-нибудь личное?

      – Если бы он написал, я была бы просто счастлива! К сожалению, сплошной мрак: ничего, кроме сражений и дурных новостей.

      Беатрикс совсем не испытывала желания защищать капитана, но все-таки справедливости ради сочла нужным уточнить:

      – Но ведь он на войне, в Крыму. Вряд ли боевые действия доставляют массу приятных впечатлений.

      – Ну а я никогда не интересовалась и не интересуюсь чужими странами и даже не пытаюсь притворяться.

      Подруга улыбнулась:

      – Послушай, Пру, ты уверена, что действительно хочешь стать женой военного?

      – Само собой… большинство офицеров никогда не воюют, а остаются в городе и ведут светскую жизнь. Ну а если они соглашаются получать половину жалованья, то и вообще не имеют почти никаких служебных обязанностей и даже не должны проводить время в полку. И капитан Фелан ничем не отличался от других, пока не получил приказ отправиться воевать за границу. – Пруденс пожала плечами. – По-моему, войны всегда случаются некстати. Одно утешает: скоро Кристофер вернется в Гемпшир.

      – Правда? Почему ты так думаешь?

      – Родители говорят, что война закончится к Рождеству.

      – Честно говоря, я тоже об этом слышала. Вот только не преувеличиваем ли мы собственную силу и не преуменьшаем ли возможности русских?

      – Фу, как непатриотично! – возмущенно воскликнула Пруденс, не считая нужным спрятать иронию.

      – Патриотизм не имеет отношения к тому факту, что военное ведомство в порыве энтузиазма отправило в Крым тридцать тысяч солдат, но не потрудилось заранее подготовить кампанию. В итоге наши генералы не могут похвастаться ни знанием местности, ни зрелым стратегическим планом действий.

      – Откуда тебе все это известно?

      – Регулярно читаю «Таймс». Там каждый день печатают подробный анализ событий. А ты газетами не интересуешься?

      – Если и интересуюсь, то только не политикой. Родители говорят, что молодая леди не должна забивать голову подобными проблемами.

      – А у нас дома мировые события давно принято обсуждать за ужином, и мы с сестрами непременно участвуем в разговоре. – Беатрикс помолчала и с хитрой улыбкой добавила: – Иногда даже позволяем себе иметь собственное мнение.

      Пруденс искренне возмутилась:

      – Какой ужас! Что ж, стоит ли удивляться? Все знают, что ваша семья… «другая».

      «Другая». Как правило, члены семьи Хатауэй получали не столь мягкие характеристики. Четыре сестры и брат жили вместе. Хозяином дома считался единственный мужчина, Лео, а в подчинении у него находился небольшой женский отряд: Амелия, Уинифред, Поппи и