Три минуты молчания. Снегирь. Георгий Владимов

Читать онлайн книгу.

Три минуты молчания. Снегирь - Георгий Владимов


Скачать книгу
emphasis>[1]

      Глава первая

      Лиля

1

      Сначала я был один на пирсе. И туман был на самом деле, а не у меня в голове.

      Я смотрел на чёрную воду в гавани – как она дымится, а швартовые белеют от инея. Понизу ещё была видимость, а выше – как в молоке: шагов с десяти у какого-нибудь буксирчика только рубку и различишь, а мачт совсем нету. Но я-то, когда ещё спускался в порт, видел – небо над сопками зелёное, чистое, и звёзды как надраенные, – так что это ненадолго: к ночи ещё приморозит, и Гольфстрим остудится. Туман повисит над гаванью и сойдёт в воду. И траулеры завтра спокойненько выйдут в Атлантику.

      А я вот уже не выйду. Я своё отплавал. И дел у меня никаких в Рыбном порту не было; просто завернул попрощаться. Посмотрю в последний раз на всю эту живопись, а после – смотаю удочки да и подамся куда-нибудь в Россию. В смысле – на юг.

      Тут они являются, два деятеля. Вынырнули из тумана.

      – Кореш, – кричат, – салют!

      Оба расхристанные, шапки на затылке, телогрейки настежь, и пар от них, как от загнанных.

      – Салют, – говорю, – кореши. Очень рад видеть.

      А на самом деле – никакие они мне не кореши. Ну, с одним-то, с Вовчиком, я корешил недолго, рейса два сплавали вместе под тралом, даже наколками обменялись. У него на пальцах «Сеня» выколото, а у меня – «Вова». Ну, выколото, и ладно. А второго-то, пучеглазого, я вообще в первый раз видел. А он-то громче всего и орал. И с ходу лапаться полез мослами своими загребущими.

      – Гляди, кого обнаружили! Нос к носу вышли – при такой видимости. Как это понимать, Вовчик?

      «А так и понимать, – думаю, – что ты носом своим лиловым всегда кого надо обнаружишь. А раньше всего – денежного человека». Видно же, с кем имеешь дело – с бичами[2] непромысловыми. Которые в море не ходят, только лишь девкам травят про всякие там «штормяги» и «переплёты». Не портовым девкам, а городским. А все-то ихние «переплёты» – сползать раз в день отметиться в кадрах, лучше всего – под вечер, когда уже вся роль на отходящее судно заполнена. Ну, и дважды в месяц потолкаться возле кассы, получить свои законные – семьдесят пять процентов. Чем не жизнь? И вечно они кантуются на причалах, когда траулеры швартуются и ребята на берег сходят с авансом. Тут они тебя прижмут – гранатами не отобьёшься. «Салют, Сеня! Какие новости? Говорят, в Атлантике водички поубавилось, пароходы килём по грунту чешут, захмелиться бы надо по этому поводу. Моряки мы или не моряки?» И знаешь ты их, как родных, а всё равно – и поишь, и кормишь, потому что любому рылу береговому рад, и душа твоя просится на все четыре стороны.

      – Что, – спрашиваю, – бичи? На промысел топаете?

      – Какой теперь, к шутам, промысел? – пучеглазый орёт. – Не ловится в этот год рыбёшка. Научилась мимо сетки ходить.

      – А ты почему знаешь?

      – Осподи! Сами ж неделю, как с моря.

      А море он в позапрошлом году видел. В кино. Потому что у нас не море, а залив. Узкий, его между сопками и не видно. А неделю назад я сам вернулся из-под селёдки, и этот же Вовчик меня на этом самом причале встретил.

      Смутился Вовчик.

      – Ну где ж неделя, Аскольд? Больше месяца.

      – Да где ж месяц?

      – А где же неделя?

      Уйти бы мне от греха подальше, но, сами понимаете, интересно же – кто сегодня пришёл, кого в последний мой день принимают в порту, а верней всего у бичей узнаешь, можно к диспетчеру не ходить.

      – Ладно, – говорю, – считаем: неделя без году. Кого встречаете, Вовчик?

      – Своих трёхручьёвских, – отвечает мне Вовчик. А он, и правда, к женщине одной, инкассаторше, на Три Ручья[3] ездил. Трёхручьёвские ему, конечно, свои. – Триста девятый пришёл, «Медуза».

      Ну, и пошёл, конечно, обыкновенный рыбацкий трёп:

      – А куда ходили?

      – К Жорж-Банке[4].

      – А что брали?

      – Окуня брали, хека серебристого.

      – И хорошо брали?

      – Не сильно.

      – Штормоваться пришлось?

      – Что ты! Штиль всю дорогу, хоть брейся. Гляди в воду и брейся. Хотя, окунь-то, он в штиль не любит ловиться.

      – Значит, и плана не набрали?

      – Да почти что в пролове. Премия-то, ясно, накрылась. Ну, гарантийные получат, и коэффициенту набежит; под Канадой – там вроде ноль-восемь.

      Всё знают бичи: и кто куда ходил, и как рыбу брали, и кто сколько получит. Зато сами в пролове не бывают.

      – Дак вот, плешь какая, – Аскольд опечалился. – Пришли ребята с Жорж-Банки, четыре месяца берега не нюхали, а их в порт не пускают. Локатор из строя вышел. Со вчерашнего дня и стоят на рейде, видимости ждут.

      – Что ж, – говорю, – целее будут.

      Но это они умеют мимо ушей пропустить. Помолчали для вежливости. Вовчик спрашивает:

      – А


Скачать книгу

<p>1</p>

Пер. с англ. А. Оношкович-Яцыны.

<p>2</p>

Происходит от английского «bеасh» – пляж, берег, морская отмель. «То bе оn the bеасh» – быть на мели, в отставке (морской сленг). Здесь и далее примечания автора.

<p>3</p>

Три Ручья – район Мурманска, расположенный по другую от центра города сторону залива.

<p>4</p>

Джорджес-Банка – обширное мелководье у берегов Канады.