Свернувшись в тёмное бесформенное пятно, подъездный полумрак старательно прятался внутри прохладного тамбура. Дневной свет, проникающий через пыльное окошко, так и норовил рассеять его, прогнать прочь, занять холодный, мрачный угол.

      На какое-то мгновение в подъезде стало чуть светлее. Это дверь, ведущая на улицу, резко распахнулась и внутрь вошли трое. Торопливо шагая, они преодолели два лестничных пролёта и узкий длинный коридор, который освещался одной лишь маленькой лампочкой. Подобно заплутавшему светлячку, она пряталась от зловещей темноты внутри круглого матового плафона.

      Троица остановилась у закрытой двери в конце коридора. В мерцающем свете было сложно разглядеть детали обстановки и выражения их лиц, но, судя по уверенным шагам и горделивой осанке, намерения их были серьёзными.

      Секунда темноты. Две ярких вспышки света. Снова темнота.

      Один из троих – высокий мужчина крепкого телосложения в чёрном классическом костюме – постучал в дверь и отступил на пару шагов. Стоявший рядом с ним кивнул и, расстегнув пуговицы своего пиджака, словно готовясь к схватке, тоже шагнул назад. Перед этими двумя здоровяками, у самой двери, стоял третий человек, которого из-за их широких спин и плохой освещённости было не разглядеть.

      – Мы знаем, что вы дома, – сказал тот, что постучал. – Выходите. Не бойтесь.

      Из-за двери послышалось шуршание, затем там что-то упало и, звонко ударившись о пол, покатилось в сторону.

      – Не вынуждайте нас ломать дверь, – продолжил мужчина в чёрном костюме.

      Повисла пауза. Тишина.

      Затем послышался лязг открывающегося замка, звяканье дверной цепочки… Дверь медленно открылась и перед троицей предстал пожилой худощавый мужчина. Взлохмаченные волосы, бледное лицо, мешки под глазами. Запахивая поглубже домашний халат, он мельком глянул на пришедших и понуро опустил голову, забубнив себе под нос что-то нечленораздельное. Казалось, мужчина разглядывает тапочки на своих босых ногах, но на самом деле он прятал глаза, потому что хотел жить.

      – Я знал, что вы придёте, – сказал он, грустно улыбнувшись. – Рано или поздно… Хех.

      Больше всего его удивил не сам визит незваных «обходчиков», а то, что сейчас перед ним стояла девочка лет шести-семи, не более. Выглядела она странно: серая юбка-карандаш, чёрные лакированные туфли на низком каблуке, белая блузка с высоким воротником-стойкой, длинные чёрные волосы, собранные в тугой хвост.

      – Раскайся в содеянном тобой! – сказала девочка, глядя на него исподлобья.

      Старик упал на колени, крепко зажмурил глаза. По его щекам потекли слёзы.

      – Прошу, не надо, – он сложил трясущиеся ладони.

      Девочка подняла руку, в которой держала овальное зеркало в резной деревянной раме, сделала шаг к нему.

      – Не нам решать, – холодно произнесла она и, обернувшись, кивнула одному из мужчин за её спиной.

      – Избавь нас от лукавого, ибо твоё есть царствие… – старик зашептал молитву.

      Здоровяк в чёрном костюме сразу понял, что от него требуется. Подойдя к молящемуся, он схватил его за волосы и запрокинул голову назад.

      – Взгляни на сей лик! – сказала девочка, поднося зеркало ещё ближе к лицу испуганного старика.

      От неожиданности, а может, и безысходности, его глаза широко раскрылись, и он больше не смог отвести взгляда от прекрасного лика по ту сторону покрытого амальгамой стекла. Губы старика задрожали, руки сжались в кулаки, он принялся кивать, словно соглашаясь, словно признаваясь… принимая вмиг осознанное. От его тела потянулись едва заметные, извивающиеся потоки переливистого свечения. Словно мощный магнит, поднесённый к мелкой металлической стружке, поверхность зеркала принялась притягивать этот свет к себе, а затем впитывать его в свою глянцевую поверхность.

      Мерцающий мрак коридора пронзил предсмертный стон бедолаги. Секунда, две, три… Старик схватился за грудь и упал навзничь.

      И снова наступила тишина, нарушаемая лишь звуками шагов троих людей, уверенно спускающихся по ступеням.

      Илья ещё раз посмотрел в дверной глазок. Прислушался. Крепко зажмурился, потом открыл глаза и снова прильнул к глазку. Убедившись, что посланники «Осуждающего лика» ушли, он убрал пистолет в поясную кобуру и аккуратно, стараясь не шуметь, отошёл вглубь коридора.

      Такое название явлению