Сокровища ханской ставки. АНОНИМУС
Читать онлайн книгу.
ан фон Шторн отправился с экспедицией в Царицынский уезд, в деревню Розумихино. Во время раскопок пропадает работавший на него эстонец Магнус Саар. Позже на берегу местного лесного озера Листвянка находят обрывки его окровавленной одежды. Прибывший расследовать дело жандармский следователь Персефонов спустя некоторое время тоже пропадает бесследно. Загорский с Ганцзалином отправляются в Розумихино.
Пролог. Старший следователь Волин
Франко-итальянский вояж Ореста Витальевича Волина, когда пришлось ему гоняться за убийцей, неуловимым в первую очередь потому, что он и сам про себя не знал, что он убийца, при всей своей бодрящей экзотичности вышел старшему следователю боком.
Нет, сам-то по себе вояж был неплох… Постойте, скажет тут вдумчивый читатель, как же неплох, если нашего дорогого старшего следователя едва не убили? Да, если бы убили, это было бы неприятно, согласился бы сам Волин, – однако все-таки не убили, только руку сломали, а при нынешнем развитии мировой и российской медицины рука – дело наживное. Это, конечно, не в том смысле говорится, что рукой больше, рукой меньше – никто и не заметит. Возможно, есть такие специальности, в которых руки не нужны и даже мешают, особенно, если растут они не из того места, однако в работе старшего следователя руки почти так же важны, как и ноги, не говоря уже о голове. У старших следователей, скажу я вам, все руки наперечет, особенно, если речь идет о столь солидном учреждении, как Следственный комитет. Так что да, руку сломали, но все же не отломали напрочь, и кость уже срослась, даже гипс сняли. Оставались еще некоторые болезненные ощущения, но физиотерапевт обещал, что они пройдут месяца через полтора-два.
Однако, пока рука заживала, делами волинскими никто не занимался. Точнее сказать, пару его дел передали другим следователям, но у тех и своих забот хватало. Так что работа неуклонно копилась и росла, как снежный ком, из-за чего теперь приходилось трудиться в два раза интенсивнее. К счастью, полковник Щербаков входил в положение Волина и без крайней необходимости его не поторапливал. Однако сегодня, часов в одиннадцать, все же позвонил по служебному телефону и велел зайти к нему в кабинет.
Недоумевая, чего вдруг понадобилось начальству и не собирается ли все-таки Щербаков навесить на него новое дело – так сказать, приятным бонусом к остальным – старший следователь толкнул дверь полковничьего кабинета.
– Приветствую, Геннадий Романович!
– А, здорово, здорово, – настроение у Щербакова, похоже, было неплохим – и на том спасибо: видеть сейчас мечущего молнии громовержца Орест Витальевич, положительно, был не готов. – Присаживайся, в ногах правды нет.
О том, что правды нет не только в ногах, но и выше, Волин знал хорошо, но лишний раз решил об этом не упоминать, просто сел на стул рядом с начальственным столом и состроил почтительную физиономию.
– Ты майор, человек еще молодой, – начал шеф покровительственно, – и многого в жизни не знаешь.
Не очень понимая, как отвечать на столь загадочный зачин, старший следователь только руками слегка развел: дескать, ваша правда, товарищ полковник, грешен, но с течением лет непременно исправлюсь.
– При советской власти ты, думаю, и не пожил толком, поди, и пионером не был, – продолжал полковник, всем видом своим обнаруживая необыкновенную проницательность.
Орест Витальевич сокрушенно вздохнул: действительно, не успел, но виноват в этом отнюдь не Волин, а Горбачев с Ельциным, на пару прихлопнувшие не только пионеров с октябрятами, но и всю славную советскую действительность.
– А между тем при СССР много чего было хорошего, а не только глазированные сырки по пятнадцать копеек, – вел свою линию Щербаков. – Например, была там песня, в которой пелось: молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почет.
Волин отвечал, что фразу эту из песни не очень помнит, но целиком и полностью с ней согласен – как с первой ее частью, так и со второй.
– Ну, а если согласен, так чего ж ты деда своего в черном теле держишь? – напрямик спросил полковник. – Почему он мне звонит и на тебя жалуется?
Старший следователь похолодел. Вид восставшего из гроба деда Аркадия, который, добредя до ближайшего телефона-автомата, набирает номер следственного комитета и усердно ябедничает полковнику на внука, недовольный тем, что тот уже год не посещает могилку – так вот, вид этот на миг затмил ему не только лицо полковника, но и весь имеющийся в наличии горизонт. В следующую секунду, однако, морок рассеялся, и вместо деда явилась ему ехидная физиономия генерала Воронцова, который ухмылялся и хитро подмигивал: «Знай наших! Все равно по-моему будет!»
– Что бы там ни было, какая бы работа ни навалилась, а динамить старика нехорошо, неправильно, – укоризненно говорил между тем полковник. – В его возрасте, видишь ли, любой день может последним оказаться. Многие до таких лет и вовсе не доживают, понимаешь ты это?
Раздосадованный Волин хотел было ответить, что генерал Воронцов еще их с полковником переживет, но поглядел на благодушную физиономию начальства и решил промолчать. Вместо этого он сказал вот что.
– Я, –