Орелинская сага. Книга вторая. Марина Алиева
Читать онлайн книгу.
омент отлета Великого Иглона, ожидали его возвращения, не желая расходиться по гнездовинам. С рассветом они начали волноваться, и даже старейшины, которые не полетели и оставались в городе, стараясь успокоить и подбодрить толпу, не могли скрыть растущего беспокойства. Но когда стали раздаваться первые робкие предположения о том, что надо, наверное, лететь на помощь, на площадку перед дворцом опустился гонец из Нижнего города с сообщением, что Великий Иглон возвращается.
Ликованию орелей не было предела! Все они, в едином порыве, взмыли в воздух, высматривая своего Правителя, и когда в полуденных лучах яркого солнца засверкали серебристые одежды возвращающихся, вся парящая над площадью толпа приветственно закричала и замахала руками.
Донахтир, совершенно измученный бессонной волнительной ночью и долгим перелетом, был несказанно тронут такой встречей. Улыбаясь, он сделал орелям знак опуститься и, когда все были готовы его слушать, в двух словах поведал своему народу о том, что они увидели и узнали в Гнездовище. Правитель также пообещал, что старейшины, после того, как отдохнут, расскажут обо всем подробнее.
Новость поразила орелей! Никто не ожидал, что Генульф с Рофаной выжили, да еще и оставили потомство столь обширное, что образовалось целое поселение! Все сомнения и разногласия относительно детей Дормата сами собой отошли на второй план, и, пока летавшие к поселению правители и старейшины отдыхали, во всех гнездовинах строились предположения о том, как теперь будут складываться отношения со вновь приобретенными родичами.
Во всех, кроме одной. Той, которой возвращение Великого Иглона принесло только разочарование. И хотя Донахтир, отложив свой отдых, первым делом направился в гнездовину, где гостили родители Тихтольна, и, скрывая смущение, добросовестно пересказал ложь, сочиненную им вместе со Стариком, утешения его рассказ не принес. Мать юноши, до последнего мгновения не терявшая надежды обнять сына, залилась слезами, говоря о тяжелых предчувствиях, терзающих её сердце, а отец, тоже готовый вот-вот расплакаться, лишь низко поклонился Великому Иглону, благодаря за оказанную честь.
С тяжелым сердцем возвратился Донахтир после этого визита в свой дворец, и сон, которым он забылся, был мрачен и безрадостен.
Но новый день принес новые заботы. Уже утром следующего дня Правитель возглавил Совет, на котором присутствовали его братья и все старейшины Шести Городов, призванные решить вопрос о Гнездовище.
Решали недолго. Восторг, который вызвал у присутствующих уклад жизни поселян, их орудия труда, одежда, и прочие диковинные отличия, сам собой привел к однозначному решению. Постановили впредь поддерживать с Гнездовищем самую тесную связь и позволить всем орелям без ограничений летать туда, равно как и приглашать новых сородичей к себе в гости, если они того пожелают. Решение Совета огласили в Шести Городах, и не нашлось никого, кто счел бы его неразумным.
Однако, в ближайшие дни, вопреки ожиданиям и тайным опасениям Великого Иглона, массового паломничества в Гнездовище не началось. Осторожные орели выжидали. Всем было известно, что наммы-ткачи всех городов срочно плетут крепкие сети, и сотня самых сильных орелинов из числа разведчиков, во главе с сыном Ольфана – старого Иглона Восточного города – готовятся лететь в поселение с приглашением от Донахтира. Правитель самым сердечным образом предлагал старейшине Гнездовища посетить Сверкающую Вершину и взять с собой стольких сопровождающих, скольких рофины сумеют унести.
Поскольку Метафта – мать Нафина – после его исчезновения совершенно потеряла интерес к жизни, обязанности старейшины взял на себя её брат Торлиф. Он и полетел к Сверкающей Вершине в сопровождении девяти добровольцев. В их число входил и соперник Нафина Кантальф, и изнывающая от любопытства Сольвена. Родители ни за что не хотели её отпускать, но перед отлетом произошла досадная заминка. Старик, в желании которого посетить Сверкающую Вершину никто не сомневался, и на которого рассчитывали, как на единственного знающего орелинский язык, вдруг наотрез оказался лететь, заявив, что еще успеет насмотреться на Шесть Городов. Заменить его желающих не нашлось, и Торлиф, которому было ужасно неловко перед сверкающими гостями за задержку, позволил девушке занять место Старика, пообещав её родителям, что лично за ней присмотрит.
Процессия летела долго, с частыми остановками, несмотря на то, что каждого поселянина несло по пять рофинов, и еще пятеро находились рядом, готовые в любой момент сменить тех, кто устанет. Не умеющие летать Нижние орели, (так их стали называть жители Сверкающей Вершины), еле скрывали свой страх перед той высотой, на которой оказались и, цепко держась за сети, казавшиеся им очень ненадежными, едва взглядывали вниз на далекие острые пики покрытых снегом скал. У Торлифа несколько раз возникало страстное желание вернуться, но он не осмеливался об этом сказать. К тому же орели его вряд ли поняли бы. И старейшина Гнездовища снова и снова начинал себя ругать за то, что не настоял на участии Старика в этом полете. Ну, как они теперь будут общаться с этими Высшими орелями?!
Однако все страхи и сомнения мгновенно улетучились, стоило поселянам