Мои лапы скользнули по сухой земле. Взметнув облако пыли, я помчалась к изгороди. Чтобы не налететь на нее, я свернула чуть в сторону и поднырнула под потрескавшееся высохшее дерево. Мой преследователь почти догонял меня, когда я добралась до густых зарослей по другую сторону изгороди. Меня окутали ароматы орешника и кедра, безмолвие и покой того мира, что лежал за паутиной травы.

      Пронзительный крик преследователя разорвал тишину.

      Охваченная паникой, я протиснулась под изгородью. Комья земли впивались мне в живот, мешая ползти. Сердце гулко стучало в ушах. На мгновение мертвое дерево заключило меня в плен, прижало к земле. Трава насмехалась надо мной, щекоча мои усы.

      Отчаянным рывком я освободилась и окунулась в зеленые заросли.

      Поникшие подснежники покачивались на стеблях, как вспышки белого света.

      Я задержала дыхание.

      Острый нос высунулся из-под изгороди, принюхиваясь. Янтарные глаза лиса заметили меня, черные зрачки сузились. У меня на загривке зашевелился страх. Я велела себе успокоиться. Мне ничто не грозило: преследователь был слишком крупным и не мог пролезть под изгородью. Он с рычанием нажал на нее, просунул в щель тонкую черную лапу, царапнул когтями землю рядом с моей лапой.

      Я отпрянула назад, не сводя глаз с изгороди. Он не мог продвинуться дальше. Он и сам это знал; он попятился, его лапа исчезла за изгородью. Я услышала его шаги. Вспышки его пятнистой рыжей шкуры были видны всякий раз, как он проходил мимо щелей. А потом он исчез из виду, и стало тихо. Я тоже затаилась, втягивая воздух.

      Я ощущала этого лиса. Очертания его тела. Золотистые и серебристые пятна на хвосте.

      Я мысленно нарисовала эти краски и почувствовала шерсть его хвоста так, словно прикасалась к нему. На мгновение я увидела другую сторону изгороди и уловила вкус разочарования у него на языке.

      Я знала этого лиса, как собственную тень.

      Мои уши завращались. Какая-то птица каркнула в ветвях ближайшего дерева. Птица была большой, с блестящими черными перьями на спине, и она замерла, увидев меня. Опустив голову, птица нервно переступила с лапы на лапу. Потом она расправила мерцающие крылья, словно призывая грозовые тучи. И с гневным криком взлетела в небо.

      Затрещало сухое дерево, и я резко повернулась, чувствуя, как бешено забилось сердце. Лис протиснулся сквозь щель! Он прорвался на мою сторону, рассыпая вокруг себя щепки. У меня сжался желудок, и я прыгнула в траву. Но оглянулась через плечо и заметила, что преследователь присел на задние лапы.

      В тот же миг лис исчез с моих глаз.

      На том месте, где он только что был, воздух слегка искрился, как тот свет, что пробивается сквозь крылышки пчелы. Трава и земля как будто размылись.

      Зная этот фокус, я энергично заморгала, чтобы уловить отблеск его шкуры. Мне пришлось обогнуть пень, заросший травой. Снова оглянувшись, я отчетливо увидела лиса, его шкура полыхнула красным, когда он перепрыгнул через пень. Его дыхание коснулось кончика моего хвоста.

      Но у меня были в запасе и собственные штучки.

      Я открыла пасть и каркнула, как та птица с блестящими перьями. Я послала свой голос к изогнутым стеблям травы, к изгороди, и к земле, и к облакам на краю неба, подражая тому существу настолько хорошо, насколько могла.

      Я зигзагом помчалась сквозь траву, что цеплялась за мои лапы, тянула и заманивала, замедляя движение. Моя затея не удалась: такое карканье никого бы не одурачило.

      Я бросила еще один взгляд через плечо. Лис находился в опасной близости, кончик его носа почти касался моих пяток.

      – Пайри! – взвизгнула я, когда он бросился на меня и его когти скользнули по моему меху.

      Могла бы и знать, что птичий крик его не остановит. Я повернулась к нему, оскалив зубы, и прошипела:

      – Довольно!

      Его глаза блеснули отраженным светом.

      – Нет, пока не попросишь пощады!

      Я снова бросилась бежать, но он одним прыжком настиг меня, ударил лапой по спине и повалил на землю. Я попыталась вырваться, однако он был сильнее меня.

      – Проси пощады! – выдохнул он. – Ну же!

      – Никогда! – огрызнулась я.

      Он прижался носом к моему уху:

      – Проси! Проси, или…

      – Или что?

      – Или вот что!

      Он упал на меня и принялся облизывать своим длинным языком мои уши, нос, усы.

      Я рычала и тоже облизывала своего брата, щекоча ему живот, а он скулил и извивался и наконец скатился на землю, когда я с силой ударила его лапой по шее:

      – Вот видишь, нет никакого «или»! Может, ты и крупнее меня, зато я умнее! И я всегда побеждаю!

      Пайри позволил мне