«Вдох и выдох. Вдох и выдох».

      «Давай, – говорила я себе, – ты делала это уже сто раз. Просто вдохни… да что ж такое!» Что-то было не так. «Почему я не могу очистить разум? Что происходит?»

      Мысли неслись вскачь, одурманивая разум призраками, до этого скрытыми в глубинах души. Я сидела перед зеркалом и медитировала, как делала уже много раз, – это всегда помогало мне вернуться к себе и отстраниться от всего, что больше не приносит пользы. Но в этот раз все было по-другому. Меня как будто парализовало, я не могла ничего сказать, ничего не слышала, а перед внутренним взором проносились воспоминания. Вся жизнь проходила у меня перед глазами, и я могла только подумать: «Неужели я умираю?»

      Я видела: мне семь лет, я стою на крыше семиэтажного дома и собираюсь прыгнуть. Потом мне восемнадцать, я живу на улице, ежусь в углу заброшенного монастыря, мне страшно хочется есть, и я еле удерживаюсь, чтобы не потерять сознание. Следующее воспоминание: мне двадцать семь, ноги в мозолях от многочасового хождения взад-вперед по кухне, тушь стекает по лицу, помада размазана. В тот день я подписала бумаги о разводе; теперь я была матерью-одиночкой с двумя детьми и совершенно не представляла, что делать дальше.

      Как мне хотелось, чтобы эти воспоминания закончились. Я думала, что могу заставить их остановиться, исчезнуть.

      Я умоляла: «Пожалуйста, хватит!»

      Вдруг передо мной возникла огромная Волчица. Она посмотрела прямо мне в душу янтарными глазами и мягко послала мысль, которая отдалась в позвоночнике: «Отпусти». Ох.

      Отпустить? Меня прорезала дрожь – лезвие, отточенное годами мучений. Почему я так боялась отпустить? Разве не этого я хотела все это время? С самого детства я старалась вести духовную жизнь. Проводила бесчисленные часы в медитациях, ритуалах, дневниках, обрядах, провозглашая свое новое «я». Работала с тенью, с внутренним ребенком, училась любви к себе и заботе о себе. Упорно трудилась, чтобы дойти до этого момента, но вдруг испугалась призрака своей свободы.

      Я пыталась залечить раны, глубокие, как Большой каньон, – огромные, темные пещеры. Заходить туда было страшно – я ведь не знала, что там найду. Как часто я думала: вот бы просто бросить туда взрывчатку и распылить боль на атомы. Но так не бывает. Взрыв только замуровал бы вход, я бы оказалась в ловушке. Казалось, что чем больше я тружусь над исцелением, тем более разбитой становлюсь.

      И все же глубоко внутри я знала, что бояться нечего. Я понимала, что призраки у нас внутри – лишь отражения того, что мы еще не простили. Все ясно. Это мой сигнал к пробуждению. И вот, с силой тысячи предков, я отпустила себя.

      И я взвыла, и крик исходил из самой глубины души: «Ааааааааааааа!»

      Я еще не знала, что в реальности муж пытался меня разбудить. Он не мог нащупать у меня пульс, не слышал дыхания, он был уверен, что я умерла. Он позвонил в больницу, но ему сказали не приезжать – они были заняты больными COVID. Поэтому он просто держал меня в объятиях и верил, что я вернусь, что бы это ни значило.

      Меня выдернули из тела и бросили в самый темный океан, где времени не существовало. Во мне не было жизни, но я все видела и слышала. Я медленно падала все глубже в бездну, обнаженное тело не двигалось, просто существовало. Гул моря завораживал меня, пока уходил свет, и в конце концов разум окончательно затих.

      Сквозь оглушающую тишину я услышала эхо голоса: «Сделай первый вдох».

      «Дух, это ты?» – спросила я. Но не успела спросить что-нибудь еще, как ощутила, что свет заполняет все трещины во мне. Душа обнимала меня, вокруг звучала симфония счастья и истины и выводила из бесконечной ночи. Галактики прекратили вращаться, и до меня донеслась тихая песня моей души: она вспоминала…

      Я открыла рот и сделала глубокий вдох, втянула