Тверской бульвар. Лев Колодный
Читать онлайн книгу.
на моды, нововведения, новые сады, новые бульвары, Тверской бульвар главенствует перед всеми прочими гуляньями». Спустя год путеводитель Москвы констатировал: «Здесь ежедневно собирается множество прогуливающихся и иногда так много, что бывает тесно. В некоторых расстояниях поставлены скамейки для отдыхающих».
Спустя сорок лет Федор Тютчев, много лет живший в лучших городах Европы, признавался: «Есть что-то удивительно ободряющее меня и освежающее в этом городе… Тверской бульвар неизменно производит на меня свое действие».
По бульвару прогуливались Карамзин и Пушкин, Лермонтов и в детстве Лев Толстой. Здесь родился Герцен. На нем установили первый в России памятник Пушкину. «Артистический кружок» на бульваре посещали Чайковский и Островский.
В собственном доме жила великая актриса Мария Ермолова, а в советские годы в общежитии писателей обитали Андрей Платонов и Осип Мандельштам.
Два века на Тверском бульваре вершилась история Россия, в домах «Латинского квартала» вызревал заговор студентов, решивших убить царя Александра II. На нем строились баррикады в 1905 году, братались люди в феврале 1917 года, а в октябре шел «последний и решительный бой». В годы так называемой «реконструкции Москвы» бульвар лишился квартала, примыкавшего к Тверской улице, старинных домов у Никитских ворот. Об этом и много другом я рассказал в этой книге, где впервые названы имена замечательных людей, которые прежде замалчивались советской цензурой.
Бульвар Екатерины II. Его назвали Тверским
В мире много бульваров шире, протяженнее и роскошнее, чем Тверской бульвар. Одни Елисейские Поля в Париже чего стоят. Там праздник жизни, толпы иностранцев всех цветов кожи и разрезов глаз, дворцы, монументы и площади, там лес деревьев шириной 300—400 метров и проспект длиной без малого два километра, точнее – 1915 метров. Такой самой красивой улицей мира стали Елисейские Поля далеко не сразу и появились в конце ХVIII века, почти одновременно с нашим первым старейшим бульваром. Но французам там места осталось мало.
Тверской бульвар также давно промерен, его длина 872 метров, ширина колеблется от 60 до 80 метров. Москва его никому пока не отдала.
Побывавший в Париже в 1790 году Николай Карамзин на месте нынешнего великолепия увидел лесок «с маленькими цветущими лужками, с хижинками, в разных местах рассеянными, из которых в одной вы найдете кофейный дом, в другой – лавку. Тут по воскресеньям гуляет народ, играет музыка, пляшут веселые мещанки. Бедные люди, изнуренные шестидневною работою, отдыхают на свежей траве, пьют вино и поют водевили».
Автор «Бедной Лизы», житель Москвы, сравнивая ее с заграницей, сожалел, что у нас не было, как в городах Европы, «нарядных садов, где можно с удовольствием прогуливаться», и в своих корреспонденциях, публиковавшихся в Первопрестольной, убеждал: «В больших городах весьма нужны народные гульбища. Ремесленник, художник, ученый отдыхает на чистом воздухе по окончании своей работы, не имея нужды идти за город».
Тверского бульвара, когда наш великий историк путешествовал по Европе, все еще не существовало, хотя крепостную стену Белого города по повелению Екатерины II к тому времени разобрали. «По примеру чужестранных земель, – указывала императрица главноначальствующему в Москве, – иметь место в средине города для общественного удовольствия, где бы жители оного могли, не отдаляясь от своих домов, употребить прогуливание».
Выполнили царское повеление в 1796 году между Никитскими и Тверскими воротами Белого города. Все давние стоявшие на крепостном валу строения, лавки, кузницы волею фельдмаршала Ивана Салтыкова снесли. Землю срыли. Ров засыпали. Топкая местность, известная всему городу как Козье болото, где трудно было пройти и проехать, где веками грязь стояла по колено «и посреди самого сухого лета земля тряслась под ногами», как вспоминал в «Дамском журнале» анонимный «Любитель отечественной истории», преобразилась на глазах. Там где на горке играли дети, паслись козы, коровы и лошади из соседних домов, к всеобщему удивлению возник европейского вида бульвар, по имени ворот и улицы названный Тверским. Как и сегодня, всякому новому нашлись противники: «Экие времена! Все отняли, некуда выпустить и овечки. Люби Бог его сиятельство, а он нехорошо делает, что бедных людей вздумал обижать!»
Землю спланировали, утрамбовали и засыпали песком. Руководил невиданным делом губернский архитектор Семен Антонович Карин. В ХVIII веке казенным российским зодчим присваивались воинские чины. Из московской артиллерийской школы, где обучали Карина, его выпустили архитекторским учеником в унтер-офицера. Прежде чем стать архитектором, он годами работал архитекторским помощником в чине прапорщика, подпоручика, капитана. (В чине капитана при артиллерийском ведомстве начал в Москве служить Василий Баженов, вернувшийся после долгой стажировки за границей профессором Римской академии святого Луки и академиком Флорентийской и Болонской академий.)
В Киеве построил уроженец Москвы Карин губернаторский дом, в родном городе – трехъярусную колокольню церкви Троицы в Листах на Сретенке, не пережившую эпоху Хрущева. Сведений сохранилось о нем мало. Постройки его сгорели в 1812 году. Выстоял до наших дней Старый