– Ал, хватит! Прекратить петь! Сколько можно повторять? Заткнись, пожалуйста! Давай посидим в тишине!

      – Сам заткнись. Не нравиться, не слушай…

      – Закрой рот!

      – Иди к чёрту! Сам закройся!

      – Ал!

      – Эй! Всё! Тишина!

      – Да пошёл ты, Макс!

      – Тихо! Я сказал!

      В маленьком минивэне нас было пятеро. Медея Тори – наша виртуозная гитаристка, она так же имела опыт игры на скрипке и виолончели – сидела на переднем сидении и хмуро смотрела в окно. Пряди рыжих волос лезли ей в глаза, и она раз за разом, каждый раз, как кузов встряхивали кочки и ямы, раздражённо убирала их с лица. Макс – ударник, самый спокойный и крупный из нашей пятёрки, всегда стригущийся под ёжик – крутил баранку и глубоко посаженными карими глазами внимательно следил за дорогой. Асами – бас-гитарист, только осваивающая вверенный ей инструмент, была младше всех. Её черноволосая головка покоилась на моём правом плече. Несмотря на бездорожье, она умудрилась заснуть, и даже крики Виктора не могли потревожить её сон. Виктор сидел с левой стороны от меня. Он был зол, опечален и подавлен одновременно. В группе «Студия Силуэт» он являлся голосом разума и клавишником. Паренёк с раннего детства неплохо играл на пианино и был гением. Правда, в своих и бабушкиных глазах. Возможно, немножко и в наших.

      – Вот! Только дождя нам не хватало! – Ворчливо буркнул он себе под нос и посмотрел на быстро темнеющее небо. – И ты ещё распелся! Итак, настроение херовое. Нет! Всякую херню поёт…

      Изначально мне не хотелось садиться на задний ряд. Я знал, что Виктор будет всю дорогу причитать и ныть. Так и произошло. Слушая его, мне хотелось втащить по его узкой физиономии. Да так! Чтобы его прилизанные соломенные волосы истрепались.

      – Ну, блин! Говорил же. Дождь! – Сокрушённо воскликнул он. – А мы едем по просёлочной дороге… Почему нельзя было ехать по трассе?

      Редкие капли дождя начали с громким стуком биться по кузову минивэна. Дождь усиливался, обещал перерасти в самый настоящий ливень. Минуту-две, капли дрожа, просто искрились на стёклах. Потоки воздуха, обтекающие транспорт пытались стряхнуть их, но они, соединяясь, обращались в тонкие ручейки, что мелкими змейками без конца и начала поползли по прозрачной гладкой поверхности.

      Наблюдая, как мирно посапывает Асами, я широко зевнул.

      – От меня несёт пивом. – Продолжил ворчать Виктор. – Старый ублюдок швырнул в меня бутылку. Блин. Какого хера мы вообще туда сунулись? Нельзя было найти место получше. Первое выступление и полный… слов не хватает…

      – Ал, прошу, врежь ему по роже. – Послышался голос Медеи. – Задрал уже. Ноет и ноет, ноет и ноет. Врежь ему от души.

      – Читаешь мои мысли. – Улыбнулся я. – Но ты ведь знаешь, я против насилия.

      – Да пошли вы! – Рыкнул Виктор. – Будете ещё при мне обсуждать, бить меня или нет? Скорее сами по щам получите.

      – Нет, Виктор. – Тихо произнёс Макс. – Успокойся, наконец. Всё. Мы скоро будем дома. Забудь о том, что произошло. Кто же знал, что так получиться.

      – Я знал. – Подался вперёд Виктор. – И я предупреждал. Не всем придётся по вкусу наша музыка.

      Покачав головой, я снова зевнул. Рок, будь он хардкорным и тяжелым, с элементами попсы, инструментальным, не пользовался популярностью в нашем городе. Что говорить о маленьком городке, жанр музыки, на который мы тратили всё своё свободное время, не мог прижиться во всём государстве. Молодёжь большой страны, возможно, имела в списках любимых исполнителей пару-тройку групп, исполняющих рок. Кто-то увлекался провокационным жанром всю свою жизнь и имел внушительные коллекции альбомов известных на планете рок коллективов и не ограничивался парой песен в плеере. Но! Что есть, то есть. В большинстве проигрывателей… преобладала… попса.

      Нет. Рок в Казахстане не был под запретом. Он был скорее терпим, как «рэп», но не был настолько любим, как жанр «поп». Рок никак не мог набрать обороты. Он мог занимать первые места в чартах, быть обсуждаем, живым и душевным. Только, увы, какая-нибудь убогая по смыслу попсовая песня, расхваливающая ягоды и ягодицы звучала со всех колонок и радио, а громкие голоса рок исполнителей и визг металлических струн лишь изредка.

      И Виктор был прав, когда продолжил свои стенания, становящие всё громче и надоедливее:

      – Я ведь говорил. Они нас закидают тухлыми яйцами и гнилыми помидорами. Мы не успели даже начать, а нас уже чуть не посадили на вилы. Ублюдки! Могли бы прослушать нас для начала и только затем делать выводы. Видите ли, им не по нутру