Револьвер. Татьяна Павлова
Читать онлайн книгу.
рые являются за пять минут до отправления, уверенные, что осталась ещё уйма времени.
Константин Павлович Суворин, коллежский советник и инспектор учебных заведений города N, без сомнения, относился к первым. Он прибыл на вокзал города NN ещё до того, как кочегар на запасном пути начал растапливать углём топку паровоза, который подцепит затем вагоны с пассажирами. Широким шагом Константин Павлович вышагивал по тщательно выметенной платформе, одной рукой слегка подталкивал, поторапливая, носильщика с увесистым чемоданом. В другой держал небольшой саквояж с дорожными принадлежностями: легкие домашние туфли, полотенце, зубной порошок, щётка. Там же в отдельном пакете собрана еда: ржаной хлеб, жареная курица, варёные яйца, картошка в мундире и небольшая банка с малосольными огурчиками.
Носильщик устроил чемодан в нише под сиденьем двухместного купе в вагоне первого класса, а саквояж Константин Павлович поставил на сиденье рядом с собой, поближе к столу. Переобулся и с удовольствием огляделся. Широкие спальные полки, обитые темно красным бархатом, вытянутые зеркала над спинками сидений, белоснежная накрахмаленная салфетка на столе, светлые бежевые шторки на окне. Но всё это лишь на мгновение отвлекло внимание, не потеснив переполнявших его впечатлений последних дней.
Константину Павловичу выпало участвовать в качестве присяжного заседателя на самом громком судебном процессе города N. В определённом смысле это честь, от которой не отказываются. Да и штраф за отказ полагается солидный.
* *
Дело об убийстве товарища прокурора Попова – должностного лица, представляющего в N губернского прокурора – рассматривать следовало в военном суде, но молодость обвиняемой и ходатайство её отца, армейского генерала, позволили вынести рассмотрение на суд присяжных, и поскольку новый товарищ прокурора ещё не назначен, заседание решили провести в NN. Не зря заинтересованная сторона хлопотала о вынесение дела на суд присяжных. Стройная девичья фигурка и милое юное личико сразу снискали расположение судейских и присяжных.
Вскоре после смерти жены генерал Корсаков отбыл в действующую армию на Балканы для участия в русско-турецкой войне. Дочь Полину он оставил на попечение своей старшей сестры Дарьи Николаевны, муж которой служил помощником прокурора. Но, увы, Дарья Николаевна из-за хрупкости здоровья тоже скончалась не прошло и года.
Таким образом, на попечении Попова оказались племянница жены Полина Корсакова и собственный племянник, студент университета Павел Исаев. Кстати, Корсаков перечислял немалые деньги на содержание дочери, и они были совсем не лишними в хозяйстве Попова.
Сведения об устройстве домашней жизни Попова были противоречивыми. Ну, студент-то приезжал только на каникулы, да и то сразу же старался сбежать от расспросов и поучений дяди к друзьям, бывшим своим одноклассникам братьям Антону и Ивану Гончаровым. Братья после окончания гимназии не пошли по чиновничьей стезе, а устроились на работу в механическую мастерскую. Рабочие – не самая подходящая компания для студента, тем более прокурорского племянника. Попов перестал приглашать Гончаровых в дом, а потом неизвестно почему настоял на их увольнении из мастерской. Злой и бессмысленный поступок. Ребята устроились в другую мастерскую, но, сами понимаете, любви к дяде племяннику это не прибавило.
Что касается Полины, то она будто бы захватила полностью власть над опекуном, он исполнял любые её капризы, привозил цветы, сладости. В общем, положил глаз на воспитанницу (со слов кухарки). А по словам горничной, в доме царил настоящий домострой, с которым Полина решительно не желала мириться, поскольку нрава была вольнолюбивого. Она оканчивала восьмой класс женской гимназии и хотела продолжить обучение на Высших женских курсах. И к чему, скажите, это генеральской дочери? Не блажь ли это? А покойная тётушка ей в этом только потакала. Попов с радостью пресёк бы учёбу Полины, но его удерживало то, что генерал не только не возражал против неё, но и оплачивал обучение.
Одно было ясно, простыми отношения опекуна с воспитанницей никак не назовёшь, что, возможно, и привело к трагической развязке.
Сам Попов в городе имел репутацию человека жёсткого, грубого: пресекал с помощью казаков попытки студенческих и рабочих выступлений, требовал в суде самых жестоких наказаний для обвиняемых; к тому же, по слухам, он не чурался мздоимства; прислуга на суде дала показания о пикантных похождениях помощника прокурора с женщинами, в том числе с женой почтмейстера. Оскорблённый муж даже пытался вызвать его на дуэль. При этом дома Попов оставался поборником домостроевского уклада жизни, лицемер.
Его труп с огнестрельным ранением обнаружил утром дворник Семён, бывший унтер-офицер, уволенный из армии по ранению.
Рано утром Семён пришёл починить оконные задвижки по просьбе, высказанной накануне самим Поповым. То есть, окна на первом этаже оставались не заперты, и любой мог ночью забраться в дом. Хотя нет, не любой. Створки окон плотно прикрывались, и снаружи не догадаться, что окна не заперты. Мог забраться только тот, кто знал про сломанные задвижки. Кстати, один из судей поинтересовался, кто сломал задвижки. Выяснилось, что сам Попов и сломал. Случайно. Хотел открыть,