Волшебный тюльпан. Рассказы. Глеб Пудов
Читать онлайн книгу.
нашу антирелигиозную сущность… Религия на службе у народа!
Рабочие долго разглядывали этот удивительный предмет, кто-то восхищённо ахал, а кто и недоумевал. Потом все разошлись к верстакам и молоткам – план никто не отменял. Большинство было довольно тем, что проблема так удачно и легко разрешилась.
А на следующее утро сундук пропал.
Вместо него стоял другой – огромный, старинный, блестящий. На нём лежала записка. Мгновенно собралась толпа. Пришли даже те, кто грузил готовые сундуки на телеги. Ошеломлённый председатель схватил листок и стал читать. Послышались голоса:
– Вслух! Вслух!
– Хорошо. «Товарищи – члены артели „Красный сундучник“! Я забрал ваш сундук, потому что из икон делать сундуки нельзя. Это противно всей человеческой правде. К тому же иконы из нашей церкви. Я разберу сундук, а вам даю другой. Стоит он дороже. Вы сможете, коли будет желание, показать его на вашей выставке. Это бесовское время когда-нибудь закончится, и людям снова понадобятся иконы, дабы молиться Господу. С пролетарским приветом, Акинфий Овчинников».
В тишине кто-то сказал:
– Как там написано? «Бесовское время»?
Председатель зло прошептал бухгалтеру:
– Говорил, не надо было брать этого раскольника? А? Говорил? Что теперь делать?
Посовещавшись, решили следующее. О происшествии никому не говорить. Набрать побольше икон из раскулаченных домов. Сделать такой же сундук. Около него поставить охрану. Отправить на выставку заранее.
…Говорят, артель тогда получила грамоту, а председатель – похвалу из области. Сундук перешёл в краеведческий музей, и стал средством антирелигиозной пропаганды. Около него всегда собирались большие группы школьников.
Санкт-Петербург
Апельсины
Это произошло очень давно, в пору моей затянувшейся бестолковой юности. Судьбе было угодно, чтобы в начале осени я оказался в Стамбуле, городе, помнившем и послов Владимира Святого и янычар Сулеймана Великолепного.
Бывшая столица Византийской империи отдыхала от бесконечных туристических потоков. В уличных кафе почти никого не было, только воробьи дрались из-за крошек хлеба да голуби расхаживали между столиками. Босфор принял неприветливый стальной оттенок, и напоминал старинное полотно, к которому какой-то шутник приклеил изображения кораблей и лодок.
Я бродил в одиночестве среди кривых улочек, пересекал площади с их пальмами и трамваями, сидел в парке около Археологического музея. Изредка я заглядывал в танкоподобные мечети, но в них надолго не задерживался. Причина этого была не в неприязни к исламу и его разноцветным геометрическим вселенным, а к запаху антикварных носков — весьма устойчивому и неизбежному признаку любой мечети. К тому же завывания ракет «земля — воздух», почему-то названных минаретами и доводящих до инфаркта местных кошек, вовсе не настраивали на продолжительный