– Кажется, без нас что-то случилось, – Никита чихнул, стряхивая с носа прядь волос сестры.

      – Про контрольную лучше пока помолчать, – шепнула Ева.

      – Сам знаю, – пробурчал Никита.

      В свои двенадцать лет Ева и Никита отлично понимали, что если у мамы плохое настроение, то не стоит делать его ещё хуже новостями из школы. Тем более, если новости не самые радостные. Не то, чтобы ребята плохо учились, но кто из школьников не получал глупых двоек? А если вы двойняшки и двоек на двоих сразу две? Какая мама не расстроится?

      А сейчас, судя по всему, у их мамы – Инны Сергеевны – и так хватало поводов для беспокойства.

      Хоть Никита и Ева Рябинкины и родились в один день, и лица их были поровну усыпаны конопушками, с одинаково вздёрнутыми носами и большими карими, как шоколадные конфеты, глазами, отличия были вполне заметны. Ева – высокая, худенькая, с длинными светлыми волосами. А Никита же совсем наоборот – ростом сестре по плечо, крепенький, как грузовичок, и очень деловой.

      Никита гордился тем, что старше на целых пять минут и не любил, когда сестра учила его.

      Оглядев зал, ребята попытались догадаться, что произошло.

      Кого-то из мастеров укусил клиент? Нет!

      Мастера стояли растерянные, но руками никто не тряс, за нос не держался, и следов крови нигде не видно.

      Кому-то откусили ухо? Один пёс проглотил другого? Нет!

      Все собаки выглядели вполне целыми и не съеденными.

      У кого-то пропали любимые инструменты? Перепутали шампунь? Перекрасили собаку не в тот цвет? Случайно побрили налысо? Нет. Опять нет!

      – Элла Карловна – любимая мамина клиентка, – вспомнила Ева.

      – Это её терьеры Маффин и Ириска, – догадался сразу Никита, увидев пёсиков на столе.

      – Да! Если что-то случилось с её собаками, она устроит такой скандал! Помнишь, в прошлом году один шпиц случайно отгрыз пуговицу от жилетки Маффина? Вот крику-то было! Будто он не пуговицу проглотил, а бриллиант.

      – Так говорят, что она из рода какого-то графа или князя. Мама иногда называет её «наша графиня». Может, у них и вправду пуговицы бриллиантовые?

      – Придумаешь тоже, – хихикнула Ева.

      Инна Сергеевна ещё не заметила двойняшек и продолжала метаться по залу.

      – Валентин, ну что вы стоите, будто на вас волкодав гавкнул? Вспоминайте, куда вы переставили эту коробочку! – обратилась она к невысокому светловолосому юноше в зелёном фартуке, с вышитой кошачьей пяткой на широком кармане. Тот поливал из душа чау-чау Барбуса.

      – Я… Я не помню, – испуганно бормотал он. – Мне кажется, вон на ту тумбочку или на ту, – он махал рукой с душем, заливая водой всё вокруг.

      – Валентин! – взвизгнула мама, когда струя окатила её с головы до ног. – Эх, Валентин!

      Мама взяла полотенце и упала в мягкое кожаное кресло.

      – Если мы их не найдём – нам конец!

      – Но это всего лишь какие-то заколка и галстук. Ерунда, – оправдывался юноша, положив душ на широкую спину чау-чау. – У этой вашей Эллы Карловны дома штук сто таких заколок, могу поспорить на мои лучшие ножницы! А может даже и тысяча!

      – Как вы не понимаете, там же… – тут мама осеклась. – Их нужно найти, и чем быстрее, тем лучше! Это не обсуждается!

      Входная дверь громко хлопнула. Двойняшки отошли за угол, пропуская посетителя.

      – Всем ещё раз здравствуйте! Я могу забрать матроса Шкипера? – в зал, слегка прихрамывая, вразвалочку вошёл хозяин болонки.

      – Матрос Шкипер готов! – в тон ответила Рита, проведя ещё раз щёткой по шелковистой шерсти собачки.

      Хозяин болонки шёл так