Сижу за решёткой в темнице сырой.

      Вскормлённый в неволе орёл молодой,

      Мой грустный товарищ, махая крылом,

      Кровавую пищу клюёт под окном,

      Клюёт, и бросает, и смотрит в окно,

      Как будто со мною задумал одно.

      Зовёт меня взглядом и криком своим

      И вымолвить хочет: «Давай улетим!

      Мы вольные птицы; пора, брат, пора!

      Туда, где за тучей белеет гора,

      Туда, где синеют морские края,

      Туда, где гуляем лишь ветер… да я!»

      Последняя туча рассеянной бури!

      Одна ты несёшься по ясной лазури,

      Одна ты наводишь унылую тень,

      Одна ты печалишь ликующий день.

      Ты небо недавно кругом облегала,

      И молния грозно тебя обвивала;

      И ты издавала таинственный гром

      И алчную землю поила дождём.

      Довольно, сокройся! Пора миновалась,

      Земля освежилась, и буря промчалась,

      И ветер, лаская листочки древес,

      Тебя с успокоенных гонит небес.

      Во глубине сибирских руд

      Храните гордое терпенье,

      Не пропадёт ваш скорбный труд

      И дум высокое стремленье.

      Несчастью верная сестра,

      Надежда в мрачном подземелье

      Разбудит бодрость и веселье,

      Придёт желанная пора:

      Любовь и дружество до вас

      Дойдут сквозь мрачные затворы,

      Как в ваши каторжные норы

      Доходит мой свободный глас.

      Оковы тяжкие падут,

      Темницы рухнут – и свобода

      Вас примет радостно у входа,

      И братья меч вам отдадут.

      Роняет лес багряный свой убор,

      Сребрит мороз увянувшее поле,

      Проглянет день как будто поневоле

      И скроется за край окружных гор.

      Пылай, камин, в моей пустынной келье;

      А ты, вино, осенней стужи друг,

      Пролей мне в грудь отрадное похмелье,

      Минутное забвенье горьких мук.

      Печален я: со мною друга нет,

      С кем долгую запил бы я разлуку,

      Кому бы мог пожать от сердца руку

      И пожелать весёлых много лет.

      Я пью один; вотще воображенье

      Вокруг меня товарищей зовёт;

      Знакомое не слышно приближенье,

      И милого душа моя не ждёт.

      Я пью один, и на брегах Невы

      Меня друзья сегодня именуют…

      Но многие ль и там из вас пируют?

      Ещё кого не досчитались вы?

      Кто изменил пленительной привычке?

      Кого от вас увлёк холодный свет?

      Чей глас умолк на братской перекличке?

      Кто не пришёл? Кого меж вами нет?

      Он не пришёл, кудрявый наш певец,

      С огнём в очах, с гитарой сладкогласной:

      Под миртами Италии прекрасной

      Он тихо спит, и дружеский резец

      Не начертал над русскою могилой

      Слов несколько на языке родном,

      Чтоб некогда нашёл привет унылый

      Сын севера, бродя в краю чужом.

      Сидишь ли ты в кругу своих друзей,

      Чужих небес любовник беспокойный?

      Иль снова ты проходишь тропик знойный

      И вечный лёд полунощных морей?

      Счастливый путь!.. С лицейского порога

      Ты на корабль перешагнул шутя,

      И с той поры в морях твоя дорога,

      О волн и бурь любимое дитя!

      Ты сохранил в блуждающей судьбе

      Прекрасных лет первоначальны нравы:

      Лицейский шум, лицейские забавы

      Средь бурных волн мечталися тебе;

      Ты простирал из-за моря нам руку,

      Ты нас одних в младой душе носил

      И повторял: