И. А. Ильин, «Хроники зловонного города».

      ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

      1

      В Санкт-Петербурге, на углу Невского проспекта и набережной Мойки-реки, расположился особняк известного в стародавние великоцарские времена генерал-полицмейстера Чичерина. Он строился посреди останков Зимнего дворца Елизаветы Петровны. После наводнения города в 1777-м году Чичерин пал в сильную немилость и был забыт; но сам особняк никуда не исчез, и со временем, с легкой подачи злопамятных жителей, получил свое новое имя.

      Следующим владельцем дома Чичерина стал предприимчивый солеторговец Петерц. К дому он отнесся по-хозяйски – главные апартаменты сдавал; а сам, со своей многочисленной родней, расположился в дополнительных.

      Пока шли столетия, Петербург рос, крепнул и менялся. Не избежал этой участи и дом Чичерина. Каждый следующий владелец хотел привнести что-нибудь свое, особенное. Особняк неоднократно перестраивали и перекрашивали, делали то скромнее, то помпезнее; он обзавелся дополнительным корпусом с колоннадами, выгнулся вдоль набережной небольшой полудугой.

      Нынешние владельцы особняка, братья Елисеевы, стали, пожалуй, первыми, кто решил ничего не менять. Большая часть дома сдавалась богатым и знатным жильцам; на первых этажах расположились многочисленные лавки и конторы. Только главные апартаменты дома, со своим собственным выходом на улицу, оставались незаселенными. Братья решили устроить в них музей, посвященный обширной коллекции картин своего отца; но все сложилось по-другому – кто-то выкупил комнаты за внушительную сумму, заплатив за год проживания вперед.

      Вскоре целая армия рабочих занялась, согласно требованию нового квартиранта, их обустройством. Старожилы и новожилы дома, смущенные шумным ремонтом и тучами пыли, желали понять – кто способен так нагло тревожить их покой? Но братья Елисеевы и сами не знали – сделка обговаривалась с юристом, и взглянуть на будущего жильца у них не получилось.

      Ремонт закончился через два месяца, к осени. Грузчики осторожно заносили дорогую английскую мебель, турецкие ковры и немецкое фортепиано, а на парадных дверях обнаружилась золотая табличка: «А. Н. Арцыбашев, хирург». И все прояснилось, само собой.

      Арцыбашева знал не только весь ученый и состоятельный мир Петербурга и Москвы, но даже Лондон и Париж. Молодой и талантливый доктор, совершив самое настоящее врачебное турне по Европе, пару лет назад осел в городе на Неве, меняя жилье за жильем, пока не решил обосноваться в этом доме. Его клиника располагалась где-то дальше по проспекту, заняв бывшую усадьбу безымянного чиновника и забрав для себя часть примыкающего к ней городского парка в качестве сада.

      Возле парадной дома Чичерина, у самого тротуара, появилось невиданное – свеженький четырехместный «форд» 1903-го года выпуска.

      – Ох, мать его лиха! – дворник Семен, полжизни провозившийся вокруг дома, осторожно обходил машину. – Где же такое чудо сотворили?

      – В Америке, инженер Генри Форд построил, – не без гордости заявил водитель Гришка. Молодой парень в новенькой кожаной куртке каждый день проверял ее состояние – протирал черную обивку сидений, измерял давление шин, возился в двигателе, начищал полиролью ярко-красный корпус. – Смотри дед, если с ней что случится – с тебя шкуру сдерут!

      – Сдалась мне твоя зверюга! – обижался Семен. – А она мощная?

      – Сто лошадей перетянет.

      – Да ну?

      – Ну да.

      – А чем же она питается? Дровами, али торфом каким?

      – Старыми непоседливыми дедами, которые лезут не в свое дело, – шутливо, но неприязненно ответил Гришка. – Иди себе, дед, мети по улице.

      Чуть позже, с тыльной стороны дома, возле дворницкой, специально для машины соорудили небольшой жестяной гаражик. Семен почти перестал видеть диковинку, но водитель каждый раз при встрече с ним напоминал:

      – Увижу хоть царапину – прибью!

      Семен фыркал и продолжал мести с удвоенной силой. На его памяти многие заезжали в дом, да не многие задерживались. По прислуге он давно научился читать самих хозяев и, глядя на заносчивого водителя, примерно представлял самого господина.

      По утрам, часам к десяти, красный «форд», угрожающе пофыркивая, лениво выкатывался из-за угла дома, подъезжал к парадным дверям. Они неохотно приоткрывались, и в машину быстро забирался какой-то человек с кожаным портфелем. «Форд», выпуская удушливое черно-серое облако, уезжал вдаль по проспекту. Вечером машина возвращалась – пассажир так же легко выбирался из нее, подходил к дверям, жал на звонок. Тяжелые створки с глухим рокотом открывались, и человек прятался за ними.

      «Хозяин, не иначе», – думал Семен, когда ему доводилось видеть это. Дворник, из любопытства желая знать, как выглядит знаменитый хирург,