Журнал «Юность» №02/2024. Литературно-художественный журнал
Читать онлайн книгу.
завернутые в газету с рецептом посола «самых хрустящих огурчиков – детишки будут в восторге, муж станет уплетать за обе щеки».
Было стыдно брать, но Кирилл сказал, что глупо отказываться. Нам сейчас нужнее, сказал.
У папы сердце, ему бы в санаторий, но это можно на следующее лето. Успеется.
Кирилл долго не мог выбрать лучшую фотографию с машиной. Лучшие были все – на капоте, за рулем, с ключами в руках.
Потом на этой машине хоронили ее отца. Фотографии нет. Она хотела повесить их старую – где она счастливая сидит на коленях у папы и ест мороженое. И он счастливый. Но все это чернобелое ни к чему – надо жить счастливым цветным будущим, говорит Кирилл.
Следующая фотография в красивом холле театра музкомедии. Она хотела надеть Танькино платье в пол, в котором та была на Новом году, но пошла в джинсах и водолазке: так практичнее и меньше шансов подхватить ангину.
Кирилл вообще на эти кривляния идти не хотел, но вырядился в «пинжак с галстучьем» и пошел проследить, чтобы ее никто не облапал в очереди за курткой.
Потом шашлыки у Серого на даче. Кирилл в одной руке держит целый веер мясисто-кровавого, другой обнимает ее за талию. Фотография запятнилась из-за дыма, поэтому на всех лежат странные тени. На ней больше всего – на руках, на шее, на бедрах. Хотя там камере не видно, конечно.
Дальше она в шубе летом. Стоит босыми ногами на полу – жара ужасная. Зато процент скидки пропорционален столбику термометра. Отхватили. Кредит, правда, на нее, но это ерунда, конечно, – все ведь у них общее. Только шуба ее, смеется Кирилл.
Ей колко и потно в новой шубе, он каменно обнимает ее за плечи, за мертвое волосье, и фотографирует, выставив руку вперед.
– Улыбайся давай. Ну!
«Хочу к папе», – думает она, но в камеру улыбается, как будто счастливая. Потому что если морда кислая, то он злится. Расстраивается сильно. Он ведь все для нее, а она не ценит.
Следующая фотография в фотографии – он держит ее, а она держит черно-белое УЗИ. И сама черно-белая. Как будто вырезали из старого снимка и вклеили в истерично-цветной коридор больницы.
Снимок УЗИ хранится в той же раме. Фотография наследника, гордо говорит он. Потом вдруг оказывается девочка. Кирилл думает, ошибка, напивается, звонит в больницу. Потом бьет окна в регистратуре, и она идет за ним в отделение. Этого нет на фотографии, но он долго извиняется. На коленях, при всех, так что ей еще стыднее.
По дороге домой покупают фоторамку для наследника, но никакой фотографии так туда и не вставляют.
У Кирилла проблемы: откинулся какой-то зэк – Круглый или Толстый.
Кажется, все-таки Толстый. Поэтому нервы шалят, и руки девать некуда. И один разочек ногой, чтобы помнила, как лезть со слезливыми бабскими советами.
Когда Соня возвращается из больницы, ее все еще немного шатает. Она приносит продукты из магазина, потому что выходить Кириллу никак нельзя. Дверь не запирает. Убирает пивные бутылки в холодильник (Кирилл не любит из банок) и уходит в ванную. Набирает горячее до самого краешка и ставит музыку. Громко.
Соня лежит