Комсомолец-5 и мамочки. Повести и рассказы о любви. Вадим Андреев
Читать онлайн книгу.
ременами и друг на друга заинтересовано. И это еще из тех, кто не умер, не деградировал до идиота или не иммигрировал подальше. Кто не погиб в локальных, междусобойных и мировых войнах. Папочки становятся импотентами и мертвяками. Не только физическими, но и моральными, духовными, эмоциональными.
А вот мамочки прибывают числом в прямой арифметической (а в некоторые периоды времени и в геометрической) прогрессии с убыванием числа папочек, и мамочки становят активнее и менее требовательными к партнеру на фоне падения спроса на них. Да еще умудряются расцветать или создавать иллюзию собственного расцветания, да еще и конкурировать по многим параметрам с более молодыми подругами, не смотря на сохранность или уже даже отсутствие своей детородной функции. Они уже не сидят у окошек, как молодые сейчас и в их молодости, в ожидании принца на белом коне. Они сами седлают белую кобылу, бреют промежность и выдвигаются на промысел.
«Поросло травой место наших встреч!..» – напевала дама, выбривая интимное место и приговаривала. – «Хочу встретить свое счастье. Место для встреч имеется… »
Ну, т.е. между ног и глубже у них всё заросло.
Это просто клондайк. Поля не паханные или, если когда-то и паханные по случаю, то давно заросшие мхом и травой.
Вот и бесятся в семье, на улице, в транспорте, на работе и других местах от собственных мыслей, зависти и гормональных нереализованных кризов. На всё готовы, чтобы кто-то им почесал поглубже. И этим «на всё готовы» надо просто научиться пользоваться. Как внутри тела этих голодных зрелых и перезрелых самочек (пардон, – мамочек), так и их возможностями по возрасту и должности.
Мамочки чаще всего были невостребованы ранее и/или недостаточно активны для этого в молодости. Или слишком разборчивые. Недостаточно настырны, стеснительны, долго ждали и т.п. И это при почти равной в том возрасте пропорции полов. А теперь, когда пропорции снижаются от два-три-четыре и порой много более мамочки к одному папочке, то стараются нагнать упущенные шансы, дополучить недополученные удовольствия, пройти теми чувственными и физическими путями, которыми ранее не воспользовались в молодости.
А? Не слышали о таком? Так оглянитесь вокруг. Подойдите с загадочной улыбкой к возрастной соседке, потеребите тайком в толпе пальчик взрослой даме в транспорте, поймайте грустный взгляд одиночки в очереди, положите свою ладонь на ладонь плачущей попутчицы на эскалаторе, нагряньте с букетом и тортом к мамке подруги или друга, когда их деток нет дома, помогите медленно бредущей по улице незнакомке донести нетяжелую сумку до дома. Просто заговорите с одинокой возрастной дамой в электричке или на автобусной остановке. Прижмитесь всем телом в переполненном вагоне метро. Просто подарите цветок первой встречной на улице или соседке по лестничной площадке без повода. Да мало ли якобы случайных встреч и мимолетных контактов можно сознательно организовать?!
И перед вами откроются невиданные горизонты. Бескрайние и перспективные, как никакие другие. И они пойдут на вас стаями, косяками, табунами, толпами, наводнением, цунами… С распростертыми руками и широко раздвинутыми ногами, с жадными голодными оскалами улыбок, с текущими письками, с напрягшимися сосками и клиторами, с предложениями самих себя и всех доступными им возможностей.
И никогда не отказывайте тем, кто сами сделали первый шаг вам навстречу, которого вы даже и не ожидали.
Использованы коллажи автора. А также картинки, генерированные нейросетями midjourney, Kandinsky, НейроМэш, Stable Diffusion, GPT Ai NOX и другими.
НЕ ИЩИТЕ СОВПАДЕНИЙ!!! ВСЕ ПАРАМЕТРЫ, ИМЕНА И ОПИСАНИЯ ВСЕХ УЧАСТНИЦ ИЗМЕНЕНЫ ДО НЕУЗНАВАЕМОСТИ САМИМ АВТОРОМ.
Кладбище
На похоронах мужа вдова безутешна. Её постоянно поддерживает под руку молодой человек. Ближе к ночи они оказываются в одной постели, но вдова робко сопротивляется:
– Ну как же, ведь траур?
– А мы будем медленно и печально!
Из интернета
Я остался на кладбище после того, как похороны друга закончились. Я не хотел ехать со всеми на похороны, не хотел участвовать в групповой попойке, не хотел успокаивать театрально страдающих сотрудниц. Вообще-то, я в душе отшельник и не люблю общества людей. Хотя и общество животных тоже не очень благосклонно переношу порой.
Пока небольшая толпа людей стояла у гроба и терпели священника, пока шла гражданская панихида и речи сотрудников сменяли друг друга, пока опускали гроб в могилу и присыпали горстями земли, – все как-то чувствовали себя явно скованно и неуютно, а я прятался за спинами последнего ряда. Низкая облачность не добавляла настроения. Когда же копатели уже принялись кидать землю лопатами, то все словно почувствовали облегчение и почти вприпрыжку помчались к автобусу или своим автомобилям.
Я остался у могилы. Около могилы пока не было ни оградки, ни скамейки. Я присел на скамейку у соседней могилы каких-то пожилых людей и, опустив голову, где-то глубоко внутри рыдал и кричал. Молча внешне.
– Вам плохо? –