Нефритовый шарик. Мария Рождественская
Читать онлайн книгу.
очка не произнесла ни слова, – констатировала переводчица. – Она глухонемая?
– Нет, нет, что вы!
Зубатка сцепила короткие пальцы, пряча вспотевшие ладони.
– Она не разговаривает, – впервые подала голос Мамба, стараясь не встречаться взглядом с Зубаткой.
– Почему? – переводчица требовательно уставилась на Мамбу.
– Не хочет.
– Вы хотите сказать, не может?
– Именно – не хочет.
В отличие от Зубатки, Мамба звалась Мамбой вовсе не из-за особенностей строения челюсти. Насмотревшись старых американских боевиков, дети окрестили свою воспитательницу – жгучую брюнетку Марину Амирамовну Бабаян – Черной Мамбой. Марина Амирамовна прекрасно знала о своем прозвище, и по всему выходило, что особых неприятностей этот факт ей не доставлял. Со временем приставка «Черная» как-то сама собой отпала, зато вторая часть столь образной «кликухи» приклеилась уже навсегда.
– Потрудитесь объяснить, что вы имеете в виду.
Исподтишка рассматривая лицо переводчицы, расплывшееся в недоброй ухмылке, Липка пришла к выводу, что женщина похожа на самку богомола. Правда, Липка никогда не видела живых самок богомола, она вообще не видела ни одного богомола, кроме как на картинках старых учебников, но по какой-то причине ассоциации возникали именно с огромной пучеглазой гадиной зеленого цвета.
– Если она не захочет, не проронит ни звука. Хоть клещами тяните, – послушно разъяснила Мамба.
– У меня, конечно, нет медицинского образования, – вкрадчиво заговорила Богомолиха. – Но разве это не симптомы аутизма?
– Да кто их сейчас разберет, какие у кого симптомы, – сокрушенно покачала головой Мамба. – Что за жизнь-то у этих детей, знаете?
– Марина Амирамовна хочет сказать, что девочка немного замкнутая, – вклинилась в диалог Зубатка. – Но, уверяю вас, уважаемые господа Троммель, согретый вашей заботой, ребенок быстро оттает.
– Сколько ей полных лет? – неожиданно по-русски спросила госпожа Троммель.
– Двенадцать, – Зубатка, если и удивилась, услышав от немки вполне сносную русскую речь, то вида не подала. – Как мы и договаривались.
– Это есть точно?
Немка поднялась из кресла, подошла к Липке и бесцеремонно взяла за подбородок. Липка немедленно тряхнула головой, уворачиваясь от холодных и жестких пальцев госпожи Троммель.
– Она просто худенькая, поэтому не выглядит на свой возраст. Как я уже сказала, многое зависит от условий, в которых ребенок развивается. Думаю, под вашим чутким присмотром девочка быстро догонит в развитии своих ровесников.
– В такой случай мы хотеть посмотреть ее социале нетцверке, – заявила немка.
– Мы здесь не разрешаем пользоваться социальными сетями, – чинно изрекла Зубатка. – У детей нет никаких девайсов, интернетом дозволяется пользоваться в строго отведенные часы, только для обучения и только с рабочих компьютеров.
– О! Это есть правильно, – одобрительно кивнула фрау Троммель. – Мы первым думать взять на адопцион кто-то из несчастных детей Палестина. Но у таких детей не светлый кожа… как это есть правильно? Такой фабэ плохо сочетаться с моим кляйда. Тогда мы решить приехать в ваш холодный и мрачный Русслянд.
Затем немка посмотрела на Богомолиху. Богомолиха многозначительно хмыкнула, но все же заговорила по-немецки, дабы донести до обоих Троммелей смысл высказывания Зубатки. Несколько минут супруги внимательно слушали переводчицу. Наконец, пузатый глава семейства, напоминавший Липке гигантский кожаный барабан, деловито изрек:
– Sehr gut¹.
– Что ж, этот вариант в принципе устраивает моих клиентов, – следом отчеканила Богомолиха. – И все же господа Троммель хотели бы немного подумать. Скажем, до завтрашнего дня.
– Конечно, конечно, – залебезила Зубатка. – Думайте, взвешивайте… А я завтра буду ждать вашего звонка в любое удобное время.
Кивнув на прощание, Троммели в сопровождении Богомолихи покинули кабинет.
Едва за ними закрылась дверь, Зубатка накинулась на Мамбу.
– Ты что, сдурела? – злобно зашептала Лысаченко. – Хочешь, чтоб ее в тринадцатый раз забраковали?
– Не нравятся они мне, – оправдываясь, сказала Мамба. – Она же типичная фашистка!
– Да тебе-то что за дело? Богатые люди со связями, какая разница, чем они занимаются в своем большом комфортной доме за закрытой дверью? Имей в виду: если и эти от нее откажутся, тебя ждут персональные санкции, которые тебе не понравятся, – мрачно пообещала Зубатка.
С целью переключить на себя внимание ненавистной директорши, Липка шмыгнула носом.
__________________________________________________________
¹ (нем.) Очень хорошо.
– А ты чего здесь торчишь? – зашипела Зубатка, словно сейчас только замечая присутствие Липки. – Живо на место! Топай!
И Липка потопала. Правда, не на то место, о котором думала Лысаченко, а в свой