Русь стояла не со зла

      и увенчана была

      болванами: сварогами,

      перунами, даждьбогами.

      А кто болванов тех не знал,

      тот и замертво лежал.

      Ой святая Русь – то проста земля:

      хороша – не хороша, а огнём пошла!

      Павши замертво, не ходи гулять,

      тебе мёртвому ни примять, обнять

      зелену траву – ту ковылушку.

      Не смотри ты с небес на кобылушку

      и ни ласково, ни со злобою.

      Не простит тебя сивка убогого!

      Ой святая Русь – то проста земля:

      хороша – не хороша, а огнём пошла!

      Золоты жернова не мерещатся:

      перуны в огне наши плещутся,

      а доплещутся – восстанут заново:

      не впервой уж им рождаться замертво!

      Ой святая Русь – то проста земля:

      хороша – не хороша, да с мечом нужна!

      Мы душою не свербели,

      мы зубами не скрипели,

      и уста не сжимали,

      да глаза не смыкали —

      караул, караул, караулили,

      не за зайцами смотрели, не за гулями,

      мы врага, вражину высматривали,

      да коней и кобыл выглядывали:

      не идут ли враги, не скачут —

      копья ль, стрелы за спинами прячут;

      не чернеет ли поле далече?

      Вот так и стоим, глаза – свечи!

      Караул,  караул, караулит:

      не на зайцев глядит, не на гулей,

      а чёрных воронов примечает

      и первой кровью (своею) встречает.

      Нет на свете ненастья,

      только мгла, мгла, мгла!

      Нет и не было счастья —

      виновата ты, Русь, сама:

      сама себя ты кормила,

      сама себя берегла.

      Что же это такое было,

      когда туча на землю легла?

      Смотри, не смотри – не видно

      ни деревень, ни полей.

      Обидно, обидно, обидно,

      что церкви опять в огне!

      – Мужичьё, старичьё, парнишки,

      собирайся земская рать!

      Слышишь, лихо как дышит?

      Нам бы его догнать.

      Нет на небе рассвета,

      только дым, дым, дым.

      Нет тёмной силище счёта,

      но земли им не отдадим!

      Кричи, не кричи – всё плохо:

      старики не удержат мечи

      и безбородые крохи.

      А мужики? – Полегли.

      * * *

      Иди, князь, сам на «вы»!

      С небес посмотрим мы,

      как ты долбишь хазарина —

      степного вольного барина.

      Коль один ты воин в округе,

      все назовут тебя другом.

      А как в поле сляжешь,

      так и нам расскажешь.

      Тучи грозятся и печалятся.

      Добру молодцу ой не нравится

      небо тёмное, небо хмурое —

      сила чёрная, полоумная,

      полоумная сила, силища,

      она прёт куда не просили её!

      «Гостям непрошеным мы не радые,

      эти шляхтичи – просто гадины!

      Ты не трогай Русь, не тревожь её:

      уходи в свою Черногорию,

      в Черногорию да в Литовию!»

      * * *

      Не волнуй ты, воин, свою голову!

      Убрались они в Черногорию,

      в Черногорию да в Литовию!

      Все расселись да по своим домам.

      Слово Шляхтичи не известно нам.

      Нам другое слово известно:

      фашисты – страшная месса!

      Герою – почёт и победа!

      Но думает он не об этом.

      Герой о будущем нашем:

      «Победа! Всё будет краше.

      Вот, заживём мы на воле,

      хазар нас больше не побеспокоит,

      города пойдут разрастаться!

      С частоколом не надо бы расставаться,

      и не распустим дружину,

      меч за печь не закину.

      Что-то