Дед Степан живёт у самого синего моря.

      Его хибара не то чтобы к сносу готова,

      её некому даже снести

      и новую некому возвести.

      «Ничего, на мой век хаты хватит!» —

      Степан огородик лопатит,

      и в море выходит:

      сетями немного побродит,

      чего-нибудь да наловит,

      сварит уху и готовит

      новые крепкие сети.

      – Степан, а где твои дети?

      «Разъехались.» – А жена?

      «Жена моя умерла,

      когда я был лет на десять моложе, —

      дедок аккуратно сложит

      дрова у забора. —

      А у соседа Егора

      внучат, как у бога:

      один, другой … в общем, много!

      Они и ко мне забегают,

      науку морскую верстают,

      в лодку залезут, плывут

      и едут, и едут, идут!»

      – Далеко ли заплыли те внуки?

      «Да чуть ли не до буя, им в руки

      рыба так и хлестала:

      сима или кижуч … не знаю.»

      – Ай, Степан, с тобою болтать – пустое.

      Хочешь, счастье твоё холостое

      немножко подправим:

      бабку Любу за тебя сплавим!

      «Любка ворчливая больно,

      я бы хотел Петровну!»

      – Так Петровна совсем молодая!

      «А зачем мне больная?

      Хочу Петровну, на худшее не согласен!»

      – Ладно, Петровну спросим,

      пойдёшь за Степана?

      – Разбежалась быть ему мамой!

      – Слышь, Степан, Петровна

      нянькою быть отказывается!

      «Пущай не трындит, проказница,

      сама ко мне так и ныряет!

      Хай с ней, пускай ругает.» —

      дед сети запеленает,

      чай нальёт и байки нам бает.

      А море хибару оближет

      (оно ведь всё ближе и ближе)

      и ветром внуков надует.

      – Встречай, дед, улов теперь будет!

      Видишь? С корабля тебе машут:

      один, два … целая куча. «Наши!»

      – Ты красива, я как бог,

      приходи на мой порог,

      дивчуха, молодуха —

      древняя старуха!

      Ой ли, ой ли,

      не жуются сухари,

      не грызутся корки!

      Ай, потрём на тёрке.

      – Так выходишь за меня?

      «Против вся моя родня:

      внуки, правнуки, невестки.

      Не гожусь уже в невесты,

      да и ты не молодой.»

      – Не смотри, что я седой,

      мне на вид шестнадцать,

      а на деле – двадцать.

      Ой ли, ой ли?

      Не жуются сухари,

      не грызутся корки —

      невестки трут на тёрке!

      * * *

      Свадьба, свадьба молодых:

      бабке – сто, а дед, как «бдых».

      Вам друг с другом повезло,

      живите ка ещё лет сто!

      Дед не скажет правды,

      дед на вопрос промолчит,

      деду наши петарды —

      кострище (огонь палит).

      «Нет, одному не больно,

      а даже лучше в лесу:

      воздухом дышу вольным

      и глухарей пасу.

      Не пройдёт и полвека,

      как бабка схоронит меня.

      Вот сиди да кумекай,

      куда полетит душа:

      чи на Марс, на Венеру?

      Говорят, на звезде хорошо,

      которая сильно не греет,

      а лишь отдаёт тепло,

      как мой костерок не могучий

      (колючий лапник горит),

      но если подумать получше —

      сырая хвоя смердит.

      Вот так же смердит моя старость,

      деревня смердит и Русь.

      Сколько ж нам всем осталось?

      Даже подумать боюсь.

      Не потому что страшно —

      жалко, чёрт вас бери!

      Наша земля, не наша —

      Мирно на ней живи.»

      И жизнь почему-то неслась,

      невзирая