Глава 1

      Королева Шантеклера

      «…А Находка от Москвы далековато…» – пел баритон из транзистора на шее у зачуханного мужика. Валерий почувствовал себя внезапно сиротливо, свело горло – на глаза навернулись слёзы. Представилось, как же далеко отсюда до родного тихого курортного городка. Очень далеко: за двумя океанами, за тремя материками, за многими морями, на берегу Чёрного моря, в зелёном местечке выплакала все слёзы старушка-мама, дожидаясь очередной лаконичной радиовесточки: «Меня всё хорошо идём Чёрное море». Усилием воли сорвал скованность, проглотил слезу и повернулся к Лёхе, в прошлом сокурснику, а теперь товарищу по работе. Кроме неухоженного мужика их, ожидавших попутку в город, собралось четверо. Одна из них – пухленькая, но без лишнего девушка в районе двадцати в юбчонке-супермини. Девушка вертелась на отполированном множественным сидением брёвнышке, посверкивая розовыми трусиками. Смазливое круглое личико с деловито-отрывистым взглядом располагало к себе. Учтём сорок шесть с Лёхой на двоих плюс восемь месяцев лишения свободного общения с большим миром – где тут до глубокого анализа. Лёха был по другой части, балагур, мот и выпивоха, но и он встал в стойку.

      Сверху как на ладони открывался вид на сопки, круто сбегающие к морю: в них врезалась подковой впечатляющая бухта. У одинокого причала замер их теплоход, большой и неуклюжий рядом с миниатюрным причалом и игрушечными на его фоне постройками. В кристальную чистоту воздуха из трубы теплохода вырвался дымный шар – это кочегар Твёрдохлебов по прозвищу Булька пустил «шапку», разжигая котёл. Грибовидный шар выхлопа расползался в потоке воздуха в зловещую чёрную змею. Всё время до исчезновения она вещала всем осведомлённым о тонкостях внутренней жизни теплохода о приличном подпитии кочегара.

      Лёха Кузя – острослов и говорун, поджарый и высокий, похожий на борзую на охоте, сделал резкий манёвр, присоседившись на брёвнышке плечом к плечу к пухленькой девушке. От природы отличный психолог, он уже через пять минут обминал покрытые от тянущего пронзительного сквозняка пупырышками подсинённые холодом полненькие ножки девушки, чему она ничуть не противилась. Подняв пыль, тормознул, словно поднятый со дна морского, ржавый задрипанный вахтовый пазик – девушке и им с Лёхой оказалось не по пути. С водителем шальной «Волги», бросившей при торможении зад на юз, сговорились. Втроём расположились на заднем сиденье. После посещения Сингапура, экипированные с иголочки: Валерий – в зелёные джинсы под змеиную кожу, голубую, с экстрамодным орнаментом рубашку, Лёха – в двойку «Блю Колорадо», по преобладанию прикидом они могли побить всякую конкуренцию и на материке. Лёха сыпал трёп. «Пончик», как Валерий про себя прозвал девушку, представилась Надечкой. Переиграть Лошкарёва – так обзывал его только Валерий – в словесном жанре не мог никто, да и сейчас не хотелось мельчить, а на значительное его вдохновение высокого порядка, обрубило все мысли. Надечка с первых минут магнитила его взглядом. Украдкой, кидая на неё ответные посылы, Валерий как мог гасил свою тягу вожделения к ней.

      В разговоре Надечка предстала образованнее, чем показалась в начале знакомства. Кривя губы в улыбке на двусмысленные шуточки Лёхи, Валерий старался остаться не выброшенным из струи разговора. Надечка, освоившись, отрывистыми короткими фразами гасила Лёху. В игре перекрёстных взглядов чувствовалось нарастающее напряжение. Нетрудно догадаться, какой могла быть цель вояжа молодых моряков после восьми месяцев пуританства. Конечно, нехитрой: посетить местную кулинарную достопримечательность, снять лёгких девочек, словом, размагнититься. Сакраментальные планы, кажется, претворялись в жизнь.

      Надечка показала водителю на скопление стандартных двухэтажек. Попутчица без особых усилий согласилась составить компанию на вечер и пообещала скоро вернуться. Они сошли с ней. Спроси у Валерия позже, как они осмелились внедриться в тёмные лабиринты сомнительных с виду дворов, ответить он бы не смог. Головы в состоянии томного ожидания присоседившихся к веренице собачьей свадьбы «бобиков» не рождали критических мыслей. Оставив их у подъезда, как оказалось, со сквозным проходом, Надечка растворилась в хитросплетении построек двора.