В архаическом обществе маска участвовала в историческом становлении социальной реальности и культуры. Определение маски как «личины в прямом и переносном значении, накладной рожи; притворства, двоедушия»3 подходит к архаическому обществу только в смысле «накладная рожа», но не в смысле «притворства». Архаический человек еще не ограничивал себя морализацией на тему «двоедушного притворства».

      Вопросом о сути маски и ее роли в становлении человеческого сообщества задавались многие исследователи. Например, Р. Жирар писал, что «…маски служат обязательным атрибутом во многих первобытных культах. За огромным разнообразием форм и стилей в масках должно стоять какое-то единство. Нельзя сказать, что маски изображают человеческое лицо, но они всегда связаны с ним в том смысле, что должны его скрывать, заменять или так или иначе его замещать»4.

      В своей книге с характерным названием «Путь масок» К. Леви-Строс рассматривает маски в качестве материальных объектов, пластика, графика и колорит которых служат социальным и религиозным функциям. К. Леви-Строс трактует маску как сообщение: «Для того чтобы индивидуальность противопоставлялась индивидуальности другой маски, необходимо и достаточно, чтобы доминировало одно и то же отношение между сообщением, которое в той же либо в соседней культуре должна передавать другая маска»5. Исследовать маску сквозь семиотическую систему, как особого рода язык, который поддается чтению, возможно. Такой подход имеет свои основания. Например, в «Печальных тропиках» Леви-Строс описывает виды орнаментов и татуировок на лице и на теле как послание к Другому о своем личном, социальном, имущественном и семейном положении. Так, татуировку в верхней части лица – вокруг глаз и на лбу могли делать себе только вождь и его семья. Другой пример – пожизненная татуировка всего тела вдовы6. Отождествление архаической маски с текстом имеет свои доводы, но они недостаточны для полного ее исследования.

      В реальности маска видима, созерцаема и экспрессивно переживаема со стороны того, кто ее надевает и со стороны того, кто ее воспринимает. Она энергетически светоносна, а значит, не полностью поддается рациональной интерпретации.

      Древний человек окрашивал свое тело в цвет зверя-тотема, подводил глаза, брови, подпиливал зубы, выводил на нем изображения тотемных животных, делал черточки и пятна, татуировался, красился кровью, ягодами и глиной, умащался жиром и покрывал себя пухом и перьями, шкурами зверей, всем тем, что преображало его в человека-птицу, человека-зверя или человека-степь.

      Мы можем говорить о татуировке как об одной из наиболее распространенных форм визуальной экспрессивности, не только закодированной в своем тексте. Например, в Эрмитаже выставлена мумия вождя пантеона богов алтайских племен скифского времени Пятого Пазырского Кургана. Спина и плечи вождя покрыты татуировкой в виде кошачьего хищника. Что это: тотем, сила? Объемнее рассматривать татуировку как топологическое установление власти.

      Маска, модификацией которой является татуировка – топос власти. Не только текст или подпись, но и сама власть. Архаическое общество в качестве Scriptorа производило кодировку, запись и регистрацию потока индивидуальных и коллективных желаний, страхов и боязней. Формирующееся архаическое общественное производство следило за тем, чтобы поток желаний не оставался незакрытым. Замыкая его, оно слагало вместе обрывки несовершенного единичного тела, – органы чувств, анатомические детали, социальные статусы и связки в совершенном орнаменте татуировки. Табу и нормы применялись