Маска. Стратегии идентичности. Оксана Штайн (Братина)
Читать онлайн книгу.
«жесткая система письменных знаков делает человека способным к языку и дает ему память слов»14. Боль является голосом и условием вхождения в структуру власти. Надпись не проговаривается и не оглашается, но она испытывается, кричит криком. Крик, сопровождающий боль, и есть голос власти. Боль прочувствована в тотемных дистрибуциях и кровавых мнемотехниках. Ф. Ницше говорил: «Быть может, нет ничего более ужасного и тревожащего в предыстории человека, нежели его мнемотехника»15. Формирование коллективной и индивидуальной памяти никогда не обходилось без пыток и жертвоприношений. Религиозные культы, казни, посвящения всегда сопровождались болью как эквивалентом памяти. Шрамы, порезы, срезы, ожоги, швы – клеймо коллективной памяти, создающие образ архаического человека – человека своего сообщества.
Форма социального субъекта связана с принудительной процедурой коллективной унификации, в которую субъект вовлекается как в свою ситуацию. Субъект социального поля производится дискурсом власти, директивы которой исполняются через табу и телесные модификации.
Культура – это репрессивный механизм, движение которого вписывается в тела. Из людей и их органов делаются детали и колесики общественной машины. Благодаря нанесению социального письма человек перестает быть биологическим организмом и становится полным телом Земли, к которой притягиваются все единичные органы, преображаются в соответствии с требованиями Sociusа, покрывая голые и уязвимо неразличимые тела сетью территориальных знаков.
Органы и кожа выкраиваются по меркам общественных норм, умеряя индивидуальные желания. Стирается биологическая и формируется новая, коллективная память. Через маску и ее формы индивиду присваивались коллективно инвестируемые органы. Они становятся раз-личимыми, различными, дифференцируемыми, а значит, ранжируемыми. Маски обладали особенной силой и светом, становились самодостаточными, как свет карбункула, о котором писал Лейбниц. Когда Траян хотел показать потомству свою славу, он сделал это в виде колонны. Подобно колонне маски несли образ силы. Современный человек и сейчас при внимательном рассмотрении архаических масок испытывает необъяснимое чувство, проникнутое трепетом бездны.
П. Клее. Князь темноты
Общественная машина упорядочивала различия, устанавливала культурный порядок, первичными культурными ценностями которого были святыни, производные от культа. Культовый ритуал является ядром социального мира16. Постепенно обряд попадал во все сферы деятельности человека, и маска становилась частью повседневных практик социальности.
Система первых запретов, права, обязанностей, паттернов поведения индивида в человеческом сообществе развивалась, сопровождая культ. Анализируя природу культа, П. А. Флоренский отмечал противостояние в нем случайного и должного, субъективного и объективного, естественного и идеального начал. Маска, порожденная
Там же, с. 345.
Ницше Ф. Собрание сочинений в 2 т. Т. 2. М.: Прогресс, 1990. С. 78.
Флоренский П. А. Из богословского наследия // Богословские труды. М., 1977. С. 113.