Обратная сторона радуги. Елена Маючая
Читать онлайн книгу.
сделав абсолютно глухим. Не нужно ходить в сумерках под хлебным деревом – вот еще одна райская мудрость, пользуйтесь и не благодарите.
В новую жизнь Кихи взял куриные крылья, смену белья, а также кулаки и остатки родительского состояния в размере одного беззаботного месяца жизни на большом острове. Первое что он сделал – купил рубашку с пальмами, как у туристов. Почему бы и нет, если тебе целых четырнадцать лет! Молодость пролетит быстро, в пятнадцать у многих уже есть дети, когда еще будет время на глупости? А потом пришлось тяжко работать.
Рыбу Кихи ловил и продавал одновременно. Не совсем как во снах. Но дело все же было именно на рынке. Напарник, стоящий полжизни в позе краба, сортировал рыбин на больших и средних, на маленьких и совсем мелюзгу. И когда попадались белые лисицы, стремительные парусники, синие тунцы, длинноносые марлины, черноперые акулы, яркие попугаи или хуму-хуму-нуку-нуку-апуах, человек-краб кидал их в хваткие руки человека-огня. И Кихи ловил, вот такая рыночная рыбалка. Огонь ловко отрубал лисьи головы и попугайские хвосты, вырезал у тунцов мертвые глаза, вырывал печень у уже безопасных акул, очищал трюмы навсегда застывших парусников от кишок. После, взвесив товар на врущих весах и используя школьную арифметику, обсчитывал еще незагоревших людей с пальмовым раем на рубашках, торговался с поварами местных чистеньких ресторанчиков, и, распродав все, вместе с ракообразным напарником в грязной забегаловке хлебал суп из алюминиевой миски, которую невозможно разбить. Вот такое райское благолепие: выручку сдай хозяину, отмой прилавок от рыбной расчлененки, потом радуйся и ешь варево из лисьих голов, из попугайских хвостов, из грошовых плавников дорогущих гадов, а после дрыхни в комнатке с видом на рынок, в обнимку с мерзким, сладковатым, отравленным солнцем запахом протухших деликатесов. Спи сладко-пресладко в раю на кокосовой шелухе, обернутой мешковиной, спи крепко под шуршание крыс в черном заплесневелом углу, под треск раздавленных вонючих клопов и крабий храп. То ли от укусов постельных насекомых, то ли от однообразия супов стоимостью меньше чашечки крепкого кофе, а то ли просто так, но через год существования в такой райской преисподней у Кихи начался нестерпимый зуд в кулаках.
Были биты обнаглевшие крысы – в бесстыжие усатые морды, были биты кусачие клопы – в кокосовое логово, был бит страдающий апноэ краб – в панцирь. Не помогло, жжение в кулаках лишь усилилось. Тогда Кихи пытался усмирить внутренний бунт алкоголем: не разноцветными коктейлями с кубиками льда, а мутным райским пойлом, жгучим, как гнев самой богини Пеле. Но вместо нисхождения благости и крепкого сна в недрах Кихи закипало что-то огненное и всепожирающее. И ноги несли не на людные неспящие улицы, а на окраины с редкими, очень раздражающими своим ночным одиночеством прохожими. Кихи не курил, но всегда спрашивал закурить. И если сигарет, папирос, сигар или спичек не находилось, обрушивал раскаленные кулаки на равнодушных к его никотиновым страданиям полуночным обитателям рая.