К отцу своему, к жнецам. Роман Шмараков
Читать онлайн книгу.
их невинными; незнание делает их слугами Фортуны. Некому здесь сознаться в таком зле, о котором ты хочешь слышать; ни одного нет, чья развращенность могла бы действовать такими орудиями; разве что принимать в расчет – пустое дело и тщетное – того гистриона, который приходит иногда в наш замок со своей свитою и, кажется, доныне здесь, если не ушел вчера или третьего дня.
13
Досточтимому и боголюбезному господину Евсевию Иерониму, пресвитеру Вифлеемскому, Р., смиренный священник ***ский, – благоденства в Творце всякого благоденства
Вот, барс вышел от пустыни, бодрствует над нашими градами, настигая всякого выходящего из стен. Хочешь, пойди ему навстречу, говори с ним ласково, расточи перед ним свое добро, жизнь свою рассыпь перед ним: он ведь нрава своего, как пестроты, пременить не может. Что сделать против этого душегубца? Послушай, что Апостол заповедает: «Мы слышим, что некоторые у вас ходят бесчинно, ничего не делая, но любопытствуя» и от чужих трудов в безделье питаясь: «таковых извещаем и заклинаем в Господе Иисусе Христе», дабы не в пересудах, не в ропоте, не в насмешках, не в припевках, но «в безмолвии работая, ели свой хлеб». Отвори слух речам апостольским, затвори дверь для тех, кто с одеждою и лицо с себя совлекает, чьи ухватки переменяются подобно луне, изгони мимов, гистрионов, насмешников, плясунов; иждивай хлеб твой при гробе праведного и не ешь с грешниками; благотвори смиренному и не давай нечестивому, да не станет сильнее тебя:
трутней ленивый гурт из стойла прочь изгоняют.
Но, скажут, что дурного, если я за трапезой услаждаю слух музыкой и пением, как подобает человеку, а не забиваюсь в темноту, как волк со своей добычей? припомнят к случаю и Эпикура, сказавшего: «Сперва смотри, с кем ешь, а потом – что ешь», прибавят к этому и Амфиона с Орфеем, смягчивших грубые и почти зверские нравы древнего племени и давших людям добродетель любезной общительности, и всех Камен приведут в свидетели своего доброго намерения. Что скажем на такое возражение? что не в корчме надобно находить себе товарищей и не за столом их испытывать? что твои благодеяния, коими ты так гордишься, тебе же первому погубят душу, если ты заливаешь ими этот род людей, ни стыдом, ни страхом не заграждаемый от пороков, ничем не полезный нуждам людским? Впрочем, на что, блаженный муж, я пишу это тебе, сказавшему: «Одно и то же – давать гистрионам и жертвовать демонам, если даешь ему как гистриону, не как человеку». Не с ними ли скитаются слухи, не через них ли действуют искательства честолюбия? Ведь этот род людей все тайны господские знает. Всегда вокруг большого двора вьются гаеры, прачки, зернщики, кондиторы, пирожники, мимы, брадобреи,
мимы, шуты площадные, кромушники, все это племя —
у них все новости, все предположения, все тайны, ко всем они применяются: в одном гистрионе целая толпа, «с собою