К отцу своему, к жнецам. Роман Шмараков
Читать онлайн книгу.
покров. А оттуда он отправился в Париж, и увидел его башни и ворота, коих не было прежде, ибо он дал это повеление перед самым своим отъездом в Святую землю, и люди, что вернулись с ним – а среди них были граф Ги и его старший сын – говорили друг другу: «Посмотрите, этот город стал как девушка, которую мать наряжает к приходу жениха: пригладит пояс, уберет ей кудри самоцветами, а в уши вденет жемчужные серьги; воистину, счастлив тот государь, для которого возводят такие стены»; а эту постройку довели уже до самой реки, и она закрыла город с севера. Жители Парижа, слыша вести о короле, вышли его встречать с великим торжеством, так что все кругом было занято толпою; старики, коим не помешали их годы, хвалили время, до которого им довелось дожить, когда христианская ревность свершает небывалые чудеса, а девушки, коим стыд прийти не воспрепятствовал, указывали то на оружие, то на корысти, добытые воинами, и спрашивали своих спутников, зачем это и как называется; и королю труднее было проторить себе дорогу среди людей, молившихся о его возвращении, нежели там, откуда он вернулся, пробиваться сквозь тех, кто искал его души. И король отпраздновал завершение своих трудов, а графу Ги оказал большие почести и позволил ему уехать в свои земли. Но там не было нашего господина, и среди тех, кто вернулся из паломничества, ни один не знает о нем и не может сказать, что с ним приключилось и жив он или мертв. Мы не поверили бы этому человеку так легко, если бы не получили тех же вестей иным путем.
И вот начинаются толки, составляются секты, все углы закипают предположениями. Одни, растекаясь праздным воображением по услышанному, домысливают, в какие одежды был облечен король и что сказал, и какое было у него лицо, суровое или благосклонное; какие кони были под его воинами и сколько добытого добра они везли из Палестины, да где нашли столько телег; и каков ныне Париж, которого они и прежде не видели, но знают о нем больше его обитателей, – это ведь второй дворец Солнца, роза мира, бальзам вселенной, на прекрасном месте поставленный, с тучными полями, несчетными виноградниками, с рыбой в озерах, зверем в лесах, чистотою в домах, храбростью в баронах, благочестием в государях, золотом в сундуках, Рим для поэтов, Аттика для философов, Индия для школ! Мало что золотые дома и пряничные дворцы не приписывают этому благословенному месту, изгоняя из него все людские невзгоды и поселяя одно благоденствие, – так вертится их праздномыслие, само себя кусая за хвост. Другие же с унылым видом начинают: верно, погиб уже наш господин – а там, отбросив всякое притворство и от нетерпения прискакивая на месте, пускаются судить, что будет теперь с замком, кому из родни покойного он должен достаться по праву, а кто живет ближе, и определяют за графа Ги, что ему следует сказать и сделать: нет слаще забавы для этих людей, чем натягивать на себя львиную шкуру. Но тут иные перебивают их, заводя речь о госпоже (чьего лица никто не видит, ибо она затворилась у себя): сильно ли