Доктор Торндайк. Красный отпечаток большого пальца. Ричард Остин Фримен
Читать онлайн книгу.
чень важной и содержательной работы мистера Галтона об отпечатках пальцев; с целью получения очень интересной и важной информации мы адресуем читателя к этой работе.
В заключение автор хочет выразить благодарность своему другу мистеру Бернарду Э. Бишопу за помощь в некоторых экспериментах, связанных с фотографией, а также работникам Центрального уголовного суда, любезно снабдившим его информацией о подробностях процедуры криминального суда.
Глава 1. Мой ученый брат
«Основание заложено в 1677 году. Строительство завершено в 1698 году. Рикардо Пауэлл, рыцарь и казначей». Эти слова на четырех пластинах на фризе красивого кирпичного портика подытоживали историю одного из самых высоких домов в верхнем конце Кингз Бенч Уок, и я с отсутствующим видом читал надписи. Я восхищался изысканной кирпичной кладкой и спокойным достоинством здания и одновременно пытался представить себе покойного Ричарда Пауэлла и буйные времена, в которых он играл свою роль.
Я уже собирался отвернуться, когда в пустом портике появилась фигура, своим париком и устарелой мантией настолько соответствующая окружению старого мира, что я задержался и стал ее рассматривать. Барристер остановился, поправляя стопку бумаг, которые держал в руке, а когда вернул на место красную ленту, которой были перевязаны бумаги, поднял голову, и наши взгляды встретились. Несколько мгновений мы без интереса смотрели друг на друга, как смотрят на незнакомых людей, потом произошла вспышка взаимного узнавания, бесстрастное и строгое лицо адвоката смягчилось, на нем появилась улыбка, и человек, выйдя из рамки, с протянутой рукой спустился ко мне.
– Мой дорогой Джервис, – воскликнул он, когда мы тепло пожали друг другу руки, – какой большой и приятный сюрприз! Как часто я думал о своем старом друге и гадал, встречу ли его снова когда-нибудь, и смотрите: он выброшен на берег Иннер Темпл[1], как пресловутый хлеб, брошенный в воду.
– Ваше удивление, Торндайк, ничто по сравнению с моим, – ответил я, – потому что ваш хлеб по крайней мере вернулся как хлеб, в то время как я нахожусь в положении человека, который бросил хлеб, а получил кекс или сдобную булочку. Я оставил уважаемого врача, а нахожу его преобразовавшимся в стража закона в парике и мантии.
Это рассмешило Торндайка.
– Не сравнивайте старого друга со сдобной булочкой, – сказал он. – Скажите лучше, что вы оставили куколку, а вернулись и нашли бабочку. Но перемена не так велика, как вы думаете. Гиппократ только прячется под одеждой Солона, как вы поймете, когда я объясню мою метаморфозу, а это я сделаю сегодня же вечером, если вы не заняты.
– В данный момент я не занят, – ответил я, – и весь к вашим услугам.
– Тогда приходите ко мне в семь, – сказал Торндайк, – мы съедим отбивную, выпьем вместе бутылку кларета и обменяемся автобиографиями. Мне через несколько минут нужно быть в суде.
– Вы живете за этим благородным старым портиком? – спросил я.
– Нет, – ответил Торндайк, – но часто хочу тут жить. Памятник человеку увеличивается на несколько дюймов, если над его норой красуется латинское изречение, заставляющее задуматься восхищенных незнакомцев. Нет, я живу на несколько дверей дальше, номер 6а.
Когда мы пересекали Кроун Оффис Роу, он повернулся и показал на дом.
Наверху Миддл Темпл Лейн мы расстались. Торндайк в развевающейся мантии пошел к Дому правосудия, а я направился на запад к Адам-стрит, излюбленному пристанищу медицинских агентов.
Колокол часов Темпл мягко прозвонил семь (словно извиняясь за нарушение трудолюбивой тишины), когда я вышел из-под арки Митр Корт и повернул на Кингз Бенч Уок.
Мощеный тротуар был пуст, за исключением одинокой фигуры, прохаживающейся мимо дома 6а; хотя парик уступил место фетровой шляпе, а мантия пиджаку, я без труда узнал своего друга.
– Пунктуален, как в старину, – сказал он, встречая меня на полпути. – Какая благословенная добродетель пунктуальность, даже в мелочах. До сих пор я дышал свежим воздухом в Фаунтин Корте, а сейчас познакомлю вас со своей квартирой. Вот мое скромное убежище.
Мы вошли в общий вход и по каменной лестнице поднялись на первый этаж[2], где увидели массивную дверь, над которой белыми буквами было написано имя моего друга.
– Не очень привлекательно внешне, – заметил Торндайк, вставляя ключ в скважину, – но внутри уютно.
Тяжелая дверь открылась наружу, и стала видна другая дверь, внутренняя, обитая байкой; Торндайк открыл ее и придержал, пропуская меня.
– Вы увидите в моей квартире странную смесь, – сказал Торндайк, – потому что в ней сочетается привлекательность офиса, музея, лаборатории и мастерской.
– Вы забыли ресторан, – добавил невысокий пожилой мужчина, выливавший кларет из бутылки в стеклянный сифон.
– Да, забыл, Полтон, – произнес Торндайк, – но вижу, что вы не забыли.
Он взглянул на столик у огня, уставленный принадлежностями нашего ужина.
– Расскажите, – попросил
Иннер Темпл, Внутренний двор – самая старая и известная из четырех так называемых «иннов», судебных корпораций Лондона (здесь и далее примечания переводчика).
Англичане называют первый этаж ground floor – наземный этаж, а first foor, то есть первый этаж, – это второй этаж дома.