Часть первая

      Зима

      КЛАССИЧЕСКИЙ СЮЖЕТ

      Он еще раз все обдумал: не беда, что записки нет, все и так поймут, что это самоубийство. Он прислушался к дыханию – спокойное, ровное, как будто, нет никакого ожидания смерти. Отступить? Нет, нельзя, все надо решить сейчас, откладывать уже нельзя, слишком все серьезно. Он вынул пистолет из кобуры, решительно взвел его, направил ствол в висок и нажал на спуск.

      Звук выстрела потонул в шуме турбин, котлов и насосов, вое ветра, тихо звякнула о стекло гильза. Все было кончено.

      ***

      На проходной ТЭЦ их встречали трое – начальник караула, начальник команды ВОХР и заместитель по безопасности. Пропуска были уже готовы. Въехавшая на ТЭЦ машина подобрала их внутри и по свежерасчищенной, но уже заносимой снегом дороге они быстро домчали до далекой сторожки. Первое, что увидел Семенов, открыв дверь, – человека, стоящего внутри. Вероятность сохранности следов резко упала.

      – Вы ничего тут не трогали? – как мог грозно спросил он, и начальник команды, высокий человек в штатском, вопросительно посмотрел на начальника караула, пожилую полную женщину среднего роста, хотя, может, ее полнил форменный синий бушлат, перепоясанный армейским ремнем.

      – Нет, – отозвалась женщина, -он в следующей комнате застрелился.

      Семенов припомнил дорогу:

      – А снег давно расчищали?

      – Это трактор проходил, он в полседьмого прошел, это важно? Он ведь сам застрелился.

      Оставалось только принять это: снегопад валил всю ночь, но хоть какие-то следы, если кто-то ходил, могли да остаться, но теперь и их подмели.

      – Пройдем к погибшему. Вы пока что останьтесь здесь.

      Открыли вторую дверь, оттуда повеяло холодком, даже холодом. Семенов и Илонов вошли в небольшую хорошо освещенную комнату; Семенов, пропустив вперед эксперта и фотографа, осмотрелся. Слева от двери прямо у стенки стояла кровать, справа было окно, перед которым были стол и стул. Второе окно, приоткрытое, располагалось напротив двери. Ремень с дубинкой, наручниками и пустой кобурой лежал на стуле, на спинке стула висел бушлат, пистолет валялся на полу чуть в стороне от упавшей с кровати руки мертвеца.

      Погибший в мундире и кожаных перчатках лежал на кровати, на спине, головой к двери. Эксперт занялся им, Илонов начал составлять протокол, а у Семенова сразу появился новый вопрос:

      – Тело кто обнаружил?

      – Артеменко. Он сейчас здесь, охранял тут. Начальница караула указала рукой на дверь.

      Семенов опять подумал о том, насколько здесь все уже затоптали и еще затопчут.

      – Кто еще здесь был?

      – Практически все за день и еще предыдущие караулы.

      – Сколько человек в целом? – она на секунду задумалась.

      – Сорок. Четыре караула за четыре дня, – И тут же поправилась, -и еще совместители с других команд. Так что, сорок это должно быть, а так с внутренним совмещением где-то тридцать- тридцать пять. Но зачем вам это? Ясно же, что это самоубийство.

      – Простите, как вас по имени-отчеству?

      – Степанова Татьяна Петровна.

      – Татьяна Петровна, пока у нас просто огнестрел. У вас раньше подобное случалось?

      – Господи! – она замахала руками, -Нет, конечно!

      Немедленно включился начальник команды:

      – На другой станции недавно было, по всем командам объявили.

      – Понятно, – сказал Семенов, хотя пока было ничего не понятно, – Кто его живым последним видел?

      – Я, – быстро проговорила начкар, -я его на этот пост отправила.

      – А почему отправили? Он должен был сюда идти?

      Тут она немного занервничала, посмотрела на начальника команды, но все же сказала:

      – Соломенко, ну, убитый, он иногда выпить любил и перехватил, на прошлом посту, в термосе, видно, пронес. Надо было, чтобы он отоспался перед выходом, а то его бы алкорамка не выпустила. Здесь он шесть часов мог поспать, с полуночи до шести. Я его поменяла с другим и сюда направила.

      Начальник команды тут же воскликнул:

      – Татьяна Петровна! Ну как так! Вы же должны были мне сказать сразу! Его же вообще нельзя было допускать пьяного! Вы же ему еще и оружие дали!

      – Артем Игнатьевич, – вскрикнула она в ответ, трагично всплеснув руками, -ну, он трезвый пришел! Мне уже Манукян при обходе сказала, что он выпил!

      Это