Прекрасная дама одинокого майора, или Плац, заметенный снегом. Алексей Гелейн
Читать онлайн книгу.
я!
– Что это?
– Это – снег. И не снег даже, а так – мелкая жесткая крупка пополам с пронизывающим степным январским ветром. Право, поволжская степь, может, и не самый плохой уголок нашей земли – знавали и хуже! – но уж точно – далеко не лучшее творение Господа Бога… Нет, не лучшее!
Во всяком случае, зимой, когда начинают колесить по ней колючие, жестокие ветра, и температура в двадцать пять ниже нуля тянет на все минус сорок, когда, бывает, на многие недели заволакивает небо унылая серая пелена, и ледяные осколки исхлестывают лица случайных путников до полного бесчувствия и синевы, когда за ночь наметает вдруг у порога дома сугробы метра в три вышины, и – не отворить дверь, а только креститься да охать, да поминать – от отчаяния и безысходности – и Бога, и черта, и всех сродников своих – живых и усопших, – так вот, в такие-то дни есть только одно спасение от безжалостной всевластной природы: принять граммов сто неразведенного спирту, забиться в какое ни на есть тепло и, открыв знакомую с самого раннего детства книгу, вычитать в ней что-нибудь этакое – уютное, ласковое, родное: «Ну, барин, беда: буран!» Да-с…
– Ну, а что – там… за снегом?
– За снегом-то? Гм… Некое место. Да, именно! Некое место! Место на земле. Встречается оно так же и на картах и планах Министерства обороны и упоминается весьма часто в документах, отчетах, сводках, приказах, распоряжениях, циркулярах, шифровках и донесениях оного ведомства.
– Что вы говорите! Что-то интересненькое?
– Так… Впрочем, у этого места есть даже название. Ни за что не угадаете! Ха!.. Чер-но-грязь-е!
– Черногрязье?
– Так точно! Вот ведь история с этим русским языком! И грязи-то не было толком, и черной-то не была она вовсе. Да, видать, померещилось кому-то. А уж как окрестили, так пошло-поехало… Потянуло за собой словечко и прошлое, и будущее, и всякую судьбу. Расползлись, раскисли дороги. Не то речушка, не то болотце образовалось. Грязь, как водится, – с начала весны до поздней осени. В зной и засуху – пыль, пыль, пыль… Гиблое, гиблое место.
– Да, но ведь там, кажется… м-э-э.. люди?
– А то как же! Как же – без них! Только людей-то мало. Люди – они, в основном, вон где… Да не там! Левее! Вдоль речки… Видите: тринадцать жилых пятиэтажек, один детский сад, один магазин, почта – одна… По-нашему – Городок. На северо-востоке от него – автобат, на северо-западе – «царица полей»… что? Да нет же! Пехота. Ну, а впритык – мы. Н-ский танковый полк. Учебный, правда…
– Позвольте, позвольте! А вон же, вон же! Похоженькие такие… Серенькие!
– Ха! Скажете… Так, это ж – не люди! Солдаты это. Кто и когда солдата за человека считал!.. Гляньте-ка! Сидят, пишут… Политзанятия. Лучшие часы! В казарме – тепло, в голове – пусто… В сон, правда, клонит, но – не беда…
– А этот – что?
– Где?
– Да там, на плацу… Один! Ломом тюкает… Вот, опять тюкнул! И опять… Сколько ж ему еще тюкать, если снег все валит и валит?.. Эй, уши опусти! Небось, холодно, чудило!.. Да кто же это?
– Я.
– Я?
– Я!
Я самый и есть.
Глава вторая
в которой мы, с помощью автора повествования, знакомимся с главным героем, а также некоторыми его особенностями и… гм!.. привычками. Здесь же содержится и некий ключ к разгадке многих событий и явлений этой истории, на который автор настоятельно рекомендует обратить самое пристальное внимание!
Наиболее обременительны в армии – знания. Знания в области наук гуманитарных – в особенности! История – еще так-сяк… А философия! Куда ее и к чему? Поесть посытнее, найти местечко потеплее да поспать подоле, – тут тебе и Кант с Гегелем, и Ленин со всеми своими ценными признаниями Питирима Сорокина, вышибленными из него доблестными сотрудниками ВЧК-ОГПУ! Ох, нет повести печальнее на свете! История отечественного и зарубежного изобразительного искусства, история мировой и отечественной музыки и театра, отечественная же и зарубежная литература и журналистика! Бог ты мой, на что мне это?!
Но отвратительнее всего опять же – русский язык! О, слово, оно выдает меня с головой! Как желтая звезда Давида, как «бубновый туз», как номер на груди! У меня не получается говорить, как все… Я пытаюсь, я пробую… Тщетно! Я пропал! Страшно далеки они от народа! И от ближайшего населенного пункта, и от цивилизации, и, честно говоря, от Города далеки страшно…
Спасибо словесности! Да… Одиночество и тоска.
Ладно, тюкаем дальше!
…В окне первого этажа казармы чудится мне легкое движение. И точно – из невнятного полумрака репетиционной комнаты, где наш полковой оркестр в полном составе разучивает «Славься!» М. Глинки, проступает силуэт широкой, но слегка сутулой спины. Эту спину я узнаю из десятков, сотен и даже тысяч широких и сутулых спин, ибо обладатель ее – причина всех моих бед и несчастий!
«Сейчас обернется!» – думаю я.
И он оборачивается…
Майор