Утро у Каниса выдалось удачное – удалось своровать два куска свиной вырезки, которые хозяйка оставила размораживаться на кухонном столе. Она не знала, что Канис уже подрос на несколько сантиметров и теперь может встать на задние лапы, положить морду на стол и утянуть всё что нравится. Он мгновенно проглотил один кусок, а второй припрятал в кошачьем туалете, где его и нашла хозяйка. Только тогда и догадалась: «Семья осталась без мяса».

      Канис же лежал тихонько у себя в клетке, переваривал завтрак и краем глаза наблюдал за ней.

      – Пусть хоть один будет сытым, – рассуждал он. – Кошек чего зря кормить? От них один вред. Хозяин утром мясо не ест? Не ест. Хозяйка и так толстая, куда ей мясо? Нет мяса – нет проблемы. В общем, сытый голодным не товарищ.

      – Паразит, – Канис очнулся от сморившей его дрёмы, – мясо сожрал, да ещё и про запас закопал, да чтобы тебя прохватило, как следует. Ненасытная утроба.

      – Почему ненасытная, – подумал Канис, делая вид, что он спит, – я наелся хорошо. Жаль заначку рассекретили, все равно её в его же миску и положила. Брезгует сыночком.

      Тем временем хозяйка пришла в себя, надела куртку, сапоги, взяла в руки поводок:

      – Пошли гулять, ворюга.

      Канис нехотя поднялся и поплёлся к двери.

      – Ни минуты покоя. Не видит что ли! Сынок поел, а завтрак переварить надо. Гулять-гулять… иду.

      На улице было противно. Дул холодный февральский ветер, пронизывал до самых косточек, вокруг летали мусорные пакеты, которые не успели сгрести таджики-дворники.

      Канис потрусил вперёд к собачьей площадке. Вчера вечером он познакомился с двухлетней девочкой метисом лайки, они отлично погонялись по горке. Путь на площадку лежал мимо церкви, ворота которой обычно закрыты, а сегодня почему-то были распахнуты настежь. Канис добежал до них, повёл носом:

      – Ба-а-а, и тут коты. Вот счастье привалило. Киса-а-а, – позвал он.

      Быстро, насколько позволял поводок, ширкнул к порогу церкви.

      Оттуда, как чёрт из табакерки с горящими жёлтым яростным огнём глазами вылетел ком меха.

      Канис не испугался. У него дома две такие сидят. Он их на счёт раз построил.

      У-у-у, – подвыл он, – бесовское отродье. Церковь оскверняет. Клацнул зубами в расчёте увидеть сверкающие пятки, но не тут-то было.

      Ком изогнулся дугой, зашипел, как жерло вулкана, пытающееся выплюнуть всю накопившуюся в его недрах лаву, и молнией бросился в его морду. Да не просто бросился. Лапы кошки работали, что винт вертолёта, круша всё, что попадётся на пути.

      Канис получил по морде раз, второй, третий, четвёртый… по носу, по ушам, по лбу, по груди… Хозяйка в ужасе, попыталась отодвинуть налётчицу ногой, но та, изогнувшись, и ей врезала по штанине. Она растерялась и не знала,